Рассказчица: Нина Яковлевна Баркова.
Собеседник: Екатерина Ойнас.
Дата интервью: 25 февраля 2023 года.

С Колымы – да в Коломну!

 Когда, где вы родились? Расскажите про вашу семью: маму, папу, бабушек, дедушек.

Родилась я в Ленинграде в 1933 году. Я родилась 1 ноября, а 7 ноября, в праздник, папа с мамой рассказывали, что они шли из больницы, как раз была демонстрация, флаги, музыка. Меня несли (недалеко от дома был роддом). Жили они в квартире, в коммуналке, три комнаты в ней было, три хозяина. Мама жила у своей сестры Анны Петровны, у тёти Нюры. У неё была дочка Рая, а мужа у неё не было (я сейчас не помню, муж где-то отсутствовал, у него своя семья была, наверное, в другом месте). Анна Петровна работала на фабрике. Мама на «Скороходе» работала, где сандалии шили, а тётя Нюра работала на каком-то серьёзном заводе. Двоюродная сестра Рая ходила в школу, её лет 14-15 было. Мы очень дружно жили.

Ещё у нас был кот Борька, разумный такой. Когда звонили к нам, приходили, три звонка давали. Кот выходил на эти звонки первым к дверям. Он знал! Потом, он в туалет ходил в унитаз, никаких проблем, он ходил туда, куда надо было ходить!

С какого времени вы жили в этой коммуналке с семьёй сестры?

1933 год. Первая приехала тётя Нюра, потом к ней приехала мама. Ещё в Павловске под Ленинградом жила третья сестра мамина ― Матрёна Петровна. В то время у неё была дочь Рая, и у неё уже была внучка Нина.

Родители ― геологи. Папа приехал с Украины в 1930-х годах, ему было 18-19 лет, поступил в геолого-разведочный техникум.

 

Вся жизнь в движении

Это вы уже про своего папу?

Да. Они оба геологи, поэтому вся моя жизнь в движении. Папа учился в этом геолого-разведочном техникуме. Техникум был очень профессиональный: у них была буровая вышка прямо на территории техникума, учились как следует. Потом он стал институтом, кстати. Общежития папе сразу не дали, он жил, как мне рассказывал, в кубовой, где грели воду. Потом ему дали общежитие. Это 1930-е годы. С 1931-1932 года он поступил учиться.

Мама на «Скороходе» работала. Окончила, подучилась ещё (она в Сибири раньше жила), она поступила в этот же техникум, но позже, в 1936 году. Сейчас смотрела её диплом. Она поступила, и они там познакомились. В 1940-м году она его закончила – диплом 40-м годом кончается.

Они ездили, когда вместе стали жить, потому что расписались они только в 1946 году, когда родился мой брат, его не записывали как положено. Жили как муж и жена.

Они жили вместе, были не расписаны, но это не было проблемой? Родители не давили?

Родителей таких не было. У них мама умерла в 1930-х годах, а папа ещё раньше: он в 1919 году был расстрелян Колчаком – они же в Сибири жили, в Москоленке, это Омская область. Там памятник стоит. Фамилия у него, кстати, была Мамонтов, но не тот Мамонтов, просто однофамилец!

Так что родителей у них уже не было. У меня есть фотография дедушки с бабушкой. Когда-то мы с мамой ездили. У мамы было пятеро в семье детей, у родителей: два брата ― Савелий и Пётр ― и три сестры ― Матрёна, Нюра и Любовь.

Девичья фамилия Мамонтова у мамы?

Она осталась на всю жизнь. Она ещё в 1932 году вступила в партию коммунистическую, и в партии была до самой смерти, 60 лет, ей бриллиантовый знак подарили за то, что в коммунистической партии была 60 лет. Крещений, всего этого не было, вера там какая-то была, но во всяком случае, не крестили.

А папина семья?

Папа у меня еврей, родился на Украине. Семья тоже большая была. Тоже отец умер, мама умерла, они остались сиротами. Сестра взяла на себя… Он уехал оттуда и поступил в техникум.

 

Экспедиции на Колыму: месяцами не мылись…

Мама и папа говорили, почему именно эту профессию они выбрали?

Нет. Мама, может быть, потому что папа учился. Почему папа ― не знаю, он не говорил. Она ему нравилась, работа. Они уже в техникуме когда учились, когда были на практике, объездили всю Россию. Они были на Украине. Меня оставляли с тётей Нюрой, она тоже работала – я ходила в детский сад. Уезжали и там зарабатывали неплохие деньги. Могли уехать на месяц. Например, изыскания делали, где Воркута – изыскания под железную дорогу, работы проводили. Они много ездили именно на геологические работы. Папа ― буровик. Гидрогеолог в дипломе. Мама ― геолог-разведчик. Она в конторе обрабатывала результаты бурения и всё такое.

Они по разным командировкам ездили?

Вместе. Мама рассказывала, как они на лошадях переезжали, месяцами не мылись. А у мамы волосы длинные были – она их как-то расчёсывала…

Тяжёлая работа?

Не тяжёлая, она им как-то нравилась. Папа очень хорошо в этом разбирался. В 1940-м году поехали, решили меня уже взять, мне было 6 лет. Купили мне пианино, чтобы меня учить музыке. Решили, что на следующий год я пойду в школу, а на годик съездим на Колыму. Заключили договор, поехали на Колыму.

Пианино в Ленинграде осталось?

Да. Они собирались же вернуться, заключили договор на один год. Это была просто командировка. Дальстрой, Хабаровский край. Мы ехали туда целый месяц, по железной дороге, потом по морю. Эту поездку я помню. Когда стали собирать вещи с собой, у меня игрушки были, хотелось взять то и другое. Мне сказали: «Нет, места мало». Взяла только одну куклу. Когда ехали на пароходе, я стояла у парапета, куклу держала, мне понравилось стоять под брызгами, и кукла упала. Игрушек у меня вообще не было на Колыме, это было очень скучно. Ничего этого не было…

 

Подарки от геологов: живой заяц, ночная птица…

В ленинградском детстве что запомнилось?

У нас друзья все геологи, папины и мамины. Они приходили, иногда привозили что-то. Один раз привезли живого зайца. Он бегал у нас. Он здоровый был! Так топал!.. Потом привезли какую-то птицу – она у нас по ночам летала. Зайца зарезали (мама не стала есть), он жил дня три… Птица ночная была, по ночам летала, мама боялась… Птицу потом отдали куда-то.

Геологи приходили в гости, я их помню. У нас были пластинки, патефон электрический. И было много пластинок! Был Зощенко, певицы, другие, сейчас не помню… Это было очень интересно, я любила слушать. Они долго звучали. Он электрический ― включишь, не надо ничего заводить.

Патефон включали в любое время, не по праздникам?

Конечно. Все слушали. Праздники… Есть фотография ёлки, на ёлку водили.

Кто снимал?

В студии. Много фотографий из фотоателье: папа, с мамой, мы втроём, меня.

Жили вы вместе с семьёй тёти и больше в коммунальной квартире?..

Ещё две семьи были. Одну соседку Соней звали. Потому что мама рассказала, что Соня пошла в туалет, а туда пошёл Борька, она говорит: «Борька, подожди». А Борька сел около двери и ждал. Борька ― это кот. Он же ходил в туалет. Я помню, что одна соседка Соня была, больше не помню.

Ещё помню один эпизод. Одной девочке дома монетку дали, мы из детского сада «Очага» пошли покупать конфеты, леденцы. Она знала, где их купить. Мы оттуда ушли без разрешения. Потом из-за этого нас очень ругали. Не помню, как мы оттуда вышли, помню, шли с ней, а куда – не помню. Дома там пятиэтажные были.

Как район назывался?

Георгиевский переулок, где мы жили до войны. Район сейчас уже не помню.

Вы там после бывали?

Как-то бывали, но лет 30… я здесь, в Коломне, уже 60 лет. Забывается.

 

Судьба такая: во время блокады Ленинграда оказались на Колыме

Приехали на Колыму. Посёлок Аркагала, угольный район. Там жили год-полтора. Помню, когда началась война, мама плакала. Я пришла – она сидит, плачет. Оказывается, началась война, она мне сказала. Мне не было тогда ясно, что это значит. Но мама-то понимала. Там осталась её сестра, даже две сестры. Что случилось с родными ― это катастрофа… Тётя Нюра умерла. Потом попала бомба между этажами ― Рая осталась одна, потом пропала без вести. Тётя Нюра на заводе «Электросила» работала, есть фотография, как она стоит там со своими работницами.

Тётя Мотя жила в Павловске. Его заняли немцы. Тётю Мотю с дочкой и внучкой угнали в Германию. Они попали на ферму, там они работали, вернулись оттуда: и тётя Мотя, и её дочь, и девочка эта, Нина. Они выжили, работали, повезло им. Судьба такая: мы уехали, а могли и не уехать…

Потом мы из Аркагалы (геологов всё время переводили с места на место) поехали в другой посёлок, потом ещё в другой посёлок. Там трасса центральная, всё грузится в «студебеккер», под тентом, скраб наш, – и вот так едем в другой посёлок.

 

Папу спас бывший заключённый

Мне надо было уже в школу, и меня мама не хотела семилетней отвозить. Школа далеко, одна школа на огромный район, интернат. Мама решила сэкономить. Наняли для меня и ещё двух детей то ли учительницу, то ли знающего просто человека. Она нас готовила: учила математике, письму. Меня сразу в третий класс подготовила. Другие двое ребятишек в первый или второй класс пошли, не помню. Я два класса прошла с ней.

На домашней обучении фактически?

Да. Она приходила всю зиму.

Получается, вы за один год подготовили к третьему классу?

Но зато один год потеряла. В 9 лет пошла в третий класс.

Как обучение было организовано?

Приходила женщина, она жила в рабочем посёлке.

Она была из числа геологов?

Не знаю, вряд ли: геологи же все работали. Было много освобождённых, которые сидели по 58 статье – очень много приличных, умных, образованных людей. Был случай с моим папой. На буровой вышке, это огромная труба, которая бурит землю очень глубоко. Там что-то упало ему на лицо, раздробило часть лба, нос, переносицу. Он сразу упал, лилась кровь, а они разбежались, испугались. Потом пришёл бригадир, его на телегу и отвезли в больницу для заключённых. В этой больнице оказался очень хороший врач-хирург, именно то, что ему надо было. Он сделал операцию, лицо сохранил, на переносице только был шовчик, зрение сохранил. Зрение у папы и так было неважное, в очках всю жизнь ходил. Это из бывших заключённых врач операцию сделал уникальную. Папа сказал, что если бы несколько миллиметров – и уже бы ничего не помогло.

 

Мы изучали винтовку, маршировку…

Как устроен был ваш быт?

В каждом доме был дневальный – на несколько квартир в коммуналке. Он привозил воду. Бараки-дома, разные, одноэтажные и двухэтажные были. Привозил воду, топил общую печку, готовили на кухне. Комнаты разные были. В одной квартире когда мы жили, у нас котят развели, кошки у нас всю жизнь жили.

Дети были предоставлены сами себе. Был такой случай. Соседи наши по дому выпустил мальчика погулять. В земле была вкопана бочка – с крыши вода стекала в эту бочку, она была почти на уровне земли. Он туда упал, утонул, мальчик двухлетний. Мать недосмотрела…

Садиков, групп каких-то не было?

Нет.

Выучить детей школьного возраста тоже было проблемой?

Потом, когда я пошла в третий класс, я уже жила в интернате. Было одноэтажное здание, есть его фотография. В части комнат мы жили, а часть – были классы. Там я в третьем классе, в четвёртом училась. Но не хватало мест для жилья: много очень ребят приезжали, а жить негде было. Построили здание интерната для жилья. Маму, как члена партии, уговорили оборудовать это здание чем полагается – мебелью, постельными принадлежностями и заведовать. Она стала заведующей интернатом, перевели их в посёлок, где был интернат. Поэтому в пятом классе я уже жила дома с родителями.

Кончилась война. Четвёртый класс был заключительным для начального образования. У меня есть свидетельство об окончании четырёхклассного образования. Был один педагог у нас – Удальцов Алексей Иванович. А уже в пятом классе были разные преподаватели. Свидетельство от какого-то числа мая. А 9 мая мама вошла в класс и объявила: «Кончилась война». Это запомнилось. Был митинг.

После пятого класса поехали уже в другой посёлок, опять пришлось ехать в интернат. В шестой класс я поехала в интернат. Из этого мы уехали, всё время переезды.

В том интернате мама пыталась договориться, чтобы меня поучили музыке. Договорилась с женщиной. Несколько раз позанималась, а потом я застеснялась: придёшь – то пианино занято, то ещё что-то… А я очень стеснительная была, зажатая – ну и всё… В 4-5 классе, кстати, у нас было военное дело, мы изучали винтовку, маршировали, винтовку к ноге, на плечо, деревянные винтовки были, занимались как положено, все команды выполняли. И мальчики и девочки.

Это 1945-1946 год?

Да. 4-5 класс. У меня в свидетельстве написано: «военное дело» и отметка.

После не было военного дела?

Нет. В шестом классе – это другой посёлок, а рядом в этом посёлке был роддом. Мама (у меня на фотографии не видно) в положении была, ― родился брат. Позвонили мне в интернат, папа сообщил: «У тебя родился братик. Павлик». 1946 год.

 

Костюм берёзки и клоун Карандаш

Оттуда мы уехали в Ленинград. Шестой класс – это 1946-1947 год, у родителей отпуск на целый год, потому что все эти года отпусков не давали. Там я должна была поступить в седьмой класс. Но мне там дали контрольную, я её не совсем правильно решила: понятно, различия есть с Ленинградом… Там закончила опять шестой класс, о чём я нисколько не жалею, и мы опять вернулись на Колыму, только в другой посёлок. Это посёлок Нексикан, там я три года подряд училась в одной школе, с 7 по 9 класс, там меня в комсомол приняли в 1949 году. У нас была замечательная школа, были праздники, ёлки, бал новогодний, шили наряды. Мама сшила мне костюм берёзки на Новый год ― фотография есть: белое платье с полосками тёмными. Разные наряды были, кто как. Очень хорошо отмечали.

Подруга моя занималась танцами, танцы народов они изучали, у них было несколько пар, мальчики, девочки ― тоже есть фотография. Она занималась в танцевальном кружке, они иногда выступали.

Это была благополучная жизнь? Весёлая?

Да. Не то, что весёлая… В посёлок приезжали артисты, был спектакль театра заключённых один раз, Вадим Козин приезжал – он в Магадане жил какое-то время, он в заключении был, потом в Магадане жил долго. Это 1950-51 год. Ещё приезжал в соседний посёлок комик Карандаш – артист Мусин. Мы туда ездили. Он так комично выступал, я в жизни так никогда не смеялась, как там! Мне было 17-18 лет. Удивительно, здорово выступал! Он был одет в пиджак, у него то шляпа упадёт, то тросточка упадёт, он то поднимает – это падает. Можно это делать – и не будет смешно. Но он как делал!.. Мы поехали туда с папой и мамой.

 

Как братика украли

Родители дружно жили?

Да. Всегда нормально. Однажды, брату было года два, я его на санки посадила, пошла погулять с ним. (Кстати, дневальный смотрел и за детьми.) В магазин зашла… Там были места, где золото когда-то добывали, а потом забросили – некоторые ребята и взрослые ходили туда мыть золото, брат моей подруги ходил. И был магазин, где за золото… Там песчинки! Я папу однажды уговорила: был лоток специальный, намыли несколько золотинок, я своими руками попробовала, как это делается, больше не ходили (это далеко, на реке).

Как это делается, расскажите.

Лоток, площадка из дощечек собран, они в трещинах, там щёлка и бортики небольшие. Туда загружают лопатой грунт, который предполагается промывать. Надо стоять в воде, промывать – лопаткой такой специальной сгребать – крупную гальку, мусор. Потом ещё промывают водой. Золото тяжёлое, оно оставалось в щёлке. Оно смывалось постепенно, это надо было терпение: если ты сразу выплеснешь, то ничего не останется, надо тихонечко, чтобы оно туда ушло, а мусор весь смыть.

Так вот, за золото можно было купить дефицитные будильники, часы, интересные вещи. Я зашла в этот магазин (а полмагазина ― это продукты), я не собиралась ничего покупать, просто зашла посмотреть. Павлика оставила на улице на санках. Через некоторое время заходит женщина и говорит: «Чей там ребёнок? Какой-то мужчина взял его и повёз». Я на неё смотрю и не верю. Думала, что она шутит. Я вышла – никого нет, не знаю, куда идти. Магазин на окраине, лесок небольшой, и спросить некого, никого нет. Я побежала к лесу по тропинке, повернула – вижу, идёт мужик, несёт его на руках. Я догнала. Он шёл не очень быстро, он мог убежать, но он уже понял… За это ему грозил расстрел, за такие вещи. Я догнала, говорю: «Отдайте братика!». Он отдал сразу. Я его взяла на руки и обратно пошла. Всю меня трясёт… мама ругать будет. Когда я вернулась, уже вызвали милицию, НКВД. Они прочесали этот лесок, но уже никого не нашли. Это был незнакомый мужчина. Не знаю, для каких целей… Могли и съесть – это же всё-таки лагеря… Может, кто-то бежал из лагерей, прятался.

Похожие случаи могли быть?

Я не знаю досконально. Мне было лет 16-17 (1950-й год). Такая неопытная, ничего не видела.

 

Кубики из дров и песни про эшелоны

Я помню, ещё до школы в посёлке жили, родители на целый день уходили, меня закрывали. Никаких игрушек, книжек. Целый день сидеть! Я это очень хорошо помню. Там кубики были, стояла коробка, видимо, от старых жителей, кубики, нарезанные из дров, из них что-то строила. Это неинтересно!

Испытание тяжёлое для ребёнка. Так целыми днями могло быть?

Да. Это не очень долго было – прямо перед самой школой, оттуда мы переехали в другой посёлок, там меня стали готовить уже к школе.

Вам нравилось учиться?

Ничего. Некоторые вещи запомнились. Например, обидно просто было. Я же в Ленинграде жила, и вот учительница диктует изложение писать. Прочитала рассказ, надо написать сочинение на эту тему. Я написала. Там было ленинградское слово такое, я неправильно написала – название места под Ленинградом, с ошибкой. Она: «Вот ведь, жила в Ленинграде, а название написала неправильно!». Я в семь лет оттуда уехала! Что я могла знать в Ленинграде, под Ленинградом, какие места?

Сколько человек в классе было? Учительница была осведомлена, кто откуда приехал, получается?

Видимо, так. В четвёртом-пятом классе было. Нормальный класс был.

Что ещё запомнилось из школьных занятий?

Когда я второй раз была в интернате, был хор. Приглашали всех в хор, я тоже пошла. Он постепенно стал распадаться, но я всё равно до последнего оставалась. Пели мы песни какие? Из оперы «Евгений Онегин», песня девушек, которые должны были петь, чтобы не есть (не есть ягоды, которые они собирали – ред.): «Девушки, красавицы, душеньки-подруженьки…». Потом ещё песни довоенные:

Эшелон за эшелоном,
Эшелон за эшелоном,
Путь-дорога широка…
За Царицын, за Царицын
Дни и ночи будем биться,
Пики с пиками скрестя…

Я запомнила! Пели мы эти песни – не сравнить с тем, что сейчас. Это был 1946 год. Это был детский хор в школе, в закрытом пространстве. Мы тут жили, тут и учились, это интернат, никуда мы не ходили, ничего не видели.

 

Телеграммы печатали на газетах

Как праздники отмечали?

На большие праздники домой ездили. Каникулы у нас были. На Новый год дома. Не помню, какие ещё праздники…

7 ноября, 1 мая ещё не было?

Я не помню этих праздников. Вряд ли в интернате…

Внутренних праздников не было? Дни рождений?

Нет. Всё-таки была война. Питались мы ничего так. Часто была рыба, горбуша вымоченная. Хлеба в достатке. Мы не голодали, всё нормально.

По настроению вы чувствовали, что идёт война?

Когда ещё война шла, была проблема с Ленинградом, мама переживала. Были сначала телеграммы. Телеграммы на Колыму приходили напечатанные на газете, у меня даже есть такая. В каком виде она попадала к нам: полоска газеты, на неё наклеивали телеграмму. Бумаги не было – ни специальной, ни какой. Но в школе были тетради.

Вы получали новости оттуда через телеграммы? Или были ещё письма?

Про письма не помню. В основном были телеграммы. Помню, пришла телеграмма, что мама заболела, это Рая прислала, ей 15-16 лет было. В Ленинграде квартира была уже погибшей, ей пришлось где-то жить… Моя двоюродная сестра вообще пропала без вести… Мать просто умерла с голоду, как многие там… Это Анна Петровна, тётя Нюра.

 

Альбом от тренера по плаванию

Вы из Ленинграда снова на Колыму попали? Это 1950-е были?

До войны в Ленинграде жили в одной комнате – папа с мамой, тётя Нюра с Раей. В Ленинграде это всегда так. Моя подруга одесская – они жили ещё хуже, уже и после войны, мы уже в институте учились. У них комната была большая, но они жили: папа с мамой, мамина мама ― бабушка, папа с мамой, Люся и её сестра Галя, у них двое детей было. Потом Галя вышла замуж за Эдика, родила Лену – и они всё равно были в этой одной комнате. Когда-то эта квартира этой бабушке принадлежала вся. Так что ещё страшнее!.. Потом бабушка умерла, папа Люсин у них ушёл, Эдик тоже сбежал. Осталась Валентин Алексеевна ― мама Люсина, Люся, Галя, Леночка. Леночка ― моя крестница. Так жили. Ужас! Потом этой маме дали квартиру далеко от Ленинграда, но это уже было потом, она уже болела…

Как складывалась дальше ваша жизнь?

1951 год. В 9 классе осталась одна четверть. Мы ещё на Колыме. Но мы уезжаем в Ленинград. Мы в Ленинграде – всё, я попрощалась с Колымой. Я закончила четвертую четверть в Ленинграде. Папе дали путёвку в санаторий имени Орджоникидзе в Сочи, санаторий с бассейном – это тогда единственный случай, это санаторий НКВД, где папа работал. Мы поехали все, тётю Мотю ещё взяли: брат, мама с папой и я. Снимали квартиру в домах, где обслуживающий персонал санатория. Папа меня сразу устроил в бассейн ― я до того воды не видела, не плавала. Он договорился с тренером, он начал меня учить с доской плавать. Я была очень сутулая, сгибалась. Этот тренер меня сфотографировал в каждом упражнении, которое надо было, описал упражнение, сделал альбом и мне предоставил (папа заплатил, конечно). Там и год написан. Фотографии небольшие, альбом сохранился.

Для чего тренер это сделал?

Чтобы я не сутулилась, могла самостоятельно заниматься дома этими упражнениями. Какое-то время позанималась, но… уже, наверное, было поздно. Ещё я там химией занималась, потому что она у меня была на осень (сдача экзамена – ред.). В школе у нас не было химика, мы учили по учебнику что-то. Приходил директор школы, с нами занимался по учебнику, а в химии же надо и показать и рассказать… В общем, химии у нас не было. Мы поехали в санаторий, мама договорилась с женщиной, которая стала заниматься со мной, чтобы химию мне на осень. Я и занималась, и на море ходила.

Один раз чуть не утонула. Море волнуется, а я решила искупаться, поплавать попробовать. Попробовала. Обратно стала плыть, море меня волной назад. Я собираюсь встать – а дна не чувствую! Так меня мотало-мотало. Они сидят, не видят, потому что далеко. Парень подошёл, руку протянул, когда я была близко, вытянул меня оттуда, а то я бы у берега утонула! Уже из сил выбилась…

 

…А бутерброды резали и мазали топором!

Мама каждый раз пыталась помогать вам в плане образования: химия, музыка?..

Конечно. Она же и пианино купила!

Что случилось с квартирой, в которой жили до войны?

Ту квартиру не сохранили, дома не было. Родители встали в очередь, но она бесконечная была. Сначала мы жили у тёти Моти в Павловске, в первый приезд в Ленинград. Потом родители в Ленинграде прописались в квартире: в ЖЭКе подсказали, что женщина уезжает насовсем в другой город к мужу с ребёнком, в комнате она вас пропишет. Она прописала нас и уехала, сама выписалась. Папа ей заплатил, конечно. Комната была 11 метров, она, наверное, в квартире была для слуг, потому что была очень небольшая, 11 метров, одно окно в стену, другое во двор (а во дворе ткацкая фабрика, которая беспрерывно тарахтела). Но это был 4 этаж.

Кухня огромная. Даже ванная была, но воды горячей не было. Это в общем пользовании, она у самого входа в дом была. Но соседи были нормальными, жили так ничего. Потом родители купили телевизор с линзой. Когда мы приехали из Сочи, в санатории были месяц (мы-то не в санатории, питались в кафе…), сдала химию, поступила в 10 класс, закончила 10 классов. Пыталась поступить в университет ленинградский, хотела на биофак – не прошла, по физике задачу не решила, в общем, ладно…

Почему на биофак?

Я сама решала: был справочник для поступающих, я помню, листала, искала – не знала, куда поступить. Потом я нашла, что в инженерно-экономическом институте много факультетов: химфак, физфак, что-то ещё… Я окончила курсы для подготовки в институт и поступила на химфак в этот институт. Пять лет училась, закончила.

В институте было много интересного! После первого курса нас отправили на стройку. Ефимовский район Ленинградской области, он был очень заболочен, там дорогу гатить надо было. Вот студентов туда, не всех, кто хотел – я поехала. Там ребята пилили деревья, не очень толстые, а мы их укладывали на дорогу, на болото, чтобы они в воде лежали: дорога между двумя посёлками должна была проходить в болоте. Были руководители, которые говорили, что делать.

Приехали, забыли ножи! С собой прихватили еду, купили. Жили в сарае. Ребята взяли топор (накупили маргарин вместо масла…) и хлеб резали топором, мазали тоже топором! У меня фотография есть, где парень стоит и мажет топором бутерброд. Жили там весело! Вечером ребята чудачили: то балет покажут, парень юбку наденет и вытанцовывает… Но мы работали!

Тяжёлая физическая работа была?

Да. В болоте. Когда приехала домой, мама уехала домой на Украину, в Жмеринку, отдыхать, на Южный Буг. И я туда поехала к ним. Дороги тогда были… трудно было ехать, билетов было мало, редко поезда ходили. Ну, в общем, я туда доехала, с ними вместе провела остаток лета.

На третьем курсе нам предложили ехать в Казахстан – помогать убирать зерно. Собрали его много очень, горы. Я своими глазами видела и стояла на этой горе зерна. Убрать надо было быстро, потому что оно всё испортится. Студентов организовали, и наш институт, и другие – снарядили целый эшелон ехать на целину. Я тоже записалась с подругой. Ехали в теплушках – это были товарные вагоны, ехали недели две. Нас кормили, останавливали. В туалет ― девочки направо… ведро для ночи стояло. И мальчики и девочки были в одном вагоне, только пополам занавеска висела. Кошмар, но ничего, доехали!

В Павлодаре нас выгрузили. Потом на грузовике нас везли по степи. Нас привезли – мы друг друга уже не узнали: пыль. Мы от пыли были чёрные все! А знаете как ехали? Грузовик, доски поперёк, сидели на этих досках, не облокотиться. И на открытой машине час-два ехали по степи. Опылились мы хорошо! Поселили нас в школу. Наш институт только в одном вагоне, по-моему был. Есть фотография, даже с нашим деканам Крюквин (?), я фотографировала.

 

Начало фотожизни

Я забыла сказать: в 7-8 классе мне папа купил фотоаппарат «Комсомолец»: небольшая квадратная плёнка… Я научилась с ним обращаться, фотографировала, потом купила ФЭД вместо него, надо было проявлять – я всё освоила. Был фотоклуб в Ленинграде, был руководитель, мы ходили на природу в разную погоду, даже в дождь, он нам рассказывал, как что фотографировать.

Как вы проявляли в условиях коммуналки?

Можно было и в комнате, погасив свет.

Вы всем занимались сами? Не относили на проявку?

Нет. А куда относить?

Мы ходили на вечер молодых поэтов, там был Окуджава, Роберт Рождественский, Ким, ещё кто-то, я их тоже фотографировала. Нас провели бесплатно, мы были в оркестровой яме, фотографировали. Сохранились эти фотографии.

Значит, в Казахстане мы веяли зерно. Веялок было мало. Потом ещё копнили сено: трактор шёл, собирал, а солому надо было вовремя скинуть – грузовик едет, у него заполняется кузов, надо нажать кнопку и сбросить. Нажимаешь, а она не открывается. Девчонки наши прыгали в солому и собой открывали такую дверцу сзади машины. Это опасно: стоишь на мостике, всё трясётся… У нас на косточках были синяки – мы же всё время наклонялись, чтобы вилами подправить, чтобы сено из желобка, которое собирает трактор, падало аккуратно. Если много сразу столбом, то тогда неправильно, его надо было разбрасывать аккуратно.

Мы два месяца были там. Ребята жили в палатках. Ночью, уже под конец, на палатках была изморозь, там же континентальный климат. Мы в Иртыше купались. В ванну ходили, в магазинчик. Кормили нас в столовой. Потом нам немного заплатили, но за питание вычли.

Вы смогли бы купить что-то на это в то время?

Не помню. Карманные, конечно, деньги. Обратно ехали поездом нормальным, но уплотнённым: там в два раза больше народу в каждый вагон было загружено, так что третьи полки были заняты, где-то сидели вдвоём. Но мы за неделю доехали.

 

Фестиваль молодёжи и студентов

В 1957 году я училась на четвёртом курсе. Каникулы. Фестиваль молодёжи и студентов мира. Приехали в Москву. Впервые занавес рухнул, они приехали со всех концов. А я приехала на каникулы в город Калинин, сейчас Тверь, там была недалеко партия мамы с папой – они в полевой партии работали уже, не далеко, а здесь, то под Ухтой, то недалеко от Москвы. Я приехала к ним в гости на лето. Мамины сотрудницы говорят: «Нин, в Москве такой праздник, а ты тут сидишь. Поезжай!». Я говорю: «У там меня никого нет, где остановиться, я в Москве вообще не бывала». Моментально позвонили! Один биолог со своей дочкой получили в Черёмушках квартиру двухкомнатную, договорились с ними. Они меня очень любезно приняли. Я девять дней жила у них! Ходила по разным местам Москвы. Очень интересно!

Была на ВДНХ, там были очень интересные концерты, выступали разные народности. Музей был открыт, картины, скульптуры смотрела, там было поразительно интересно – скульптуры из металла. Я кое-что фотографировала. Это был музей специальный для фестиваля, туда привезли со всех краёв.

Была ещё на стадионе, где выступали наши: поздравления, фигуры выписывали – это был общий праздник, начало фестиваля. Потом я уехала, на закрытии не была.

Какое впечатление было?

Очень грандиозное! Когда я только приехала и вышла с вокзала, как раз мимо вокзала проезжала кавалькада цирковых. Эти артисты ехали и по дороге выписывали на машинах фигуры довольно опасные. Так что видно было, что едут циркачи.

На стадион билетов не было, но я всё-таки прошла. Я купила билет на другой объект на стадионе: там же борцы, игры какие-то проводились… Мне так посоветовали. А потом, поскольку я оказалась на стадионе, я прошла с какой-то делегацией. Место нашла, сидела. Это был второй день фестиваля, повторяли программу первого дня.

Я ходила по городу и по ВДНХ в основном – там всё время разные артисты показывали своё искусство. Мы даже с ними знакомились, мне автографы давали (на открытке какая-то фамилия – мне её не прочитать, но просто память о том, что я была на фестивале).

Как бы вы описали атмосферу в городе, как люди друг с другом общались?

Очень хорошо! Их всех приветствовали, встречали и провожали очень хорошо. Очень дружеская атмосфера была. По телевизору всё время показывали (я телевизор у наших хозяев смотрела, передачи, посвящённые фестивалю). Было здорово!

Вы раньше уехали?

Мне было неудобно, что я так долго живу у людей. Хватит. Девять плёнок сняла: девять дней – девять плёнок. В Ленинграде потом проявляла.

 

Уволилась из-за курящей начальницы

Что ещё интересного? Закончила институт, направление получила в Воронеж. У нас был выбор. А мне мама вдруг сообщает: «Мы уезжаем в Якутию, где школы нет. А брат в третьем классе учился ― мы тебе его оставим». А мы уже комнату ту поменяли, была другая комната, недалеко от того места: та была на Большом проспекте, а теперь была на Зверинской. Там комната 20 метров, третий этаж. А мне же ехать надо. Как быть? Я пишу в Воронеж, что не могу приехать. Они мне пишут: «Инженеры, которые не хотят у нас работать, нам не нужны». Ну что ж? И слава богу. Я им не нужна, и они мне.

Какой выбор был?

Оставаться в Ленинграде, но искать себе работу. Я нашла быстро. Мы на шинном заводе практику проходили, у нас же химфак, у нас была практика в Прибалтике, в Сталиногорске… Сначала мне сказали, что экономистов пока не надо, а вот на выжимке камер склад, и я там полгода работала. Непыльная работа. Прибор приставишь к готовой камере, вытащишь воздух ― и на склад. Потом меня пригласили в финансовый отдел экономистом на этом же шинном заводе, по специальности. Я год отработала, потом уволилась, заболела, у меня операция на щитовидке была.

Потом я шла, объявление увидела на заборе: слюдяной фабрике нужен экономист производственного отдела. Пришла. Меня взяли.

Конечно, на шинном я, может, ещё бы поработала, но у нас начальница, она сидела напротив меня, очень много курила, беспрерывно, одну заканчивала, от неё зажигала новую… Комнатка у нас метров шесть, финансовый отдел. Тут же машинистка документы в банк печатает. Начальница уходила время от времени, а мы там всё время сидели.

Вы не курили?

Нет. Когда я училась в институте, ходила в бассейн, плавала, гимнастикой спортивной занималась, второй разряд был, и нас проверяли: у меня щитовидка была увеличена уже, я была под наблюдением. А после этого пребывания в финансовом отделе мне вообще предстояла операция, потому что она настолько увеличилась, что узлы надо было оперировать. Я начальнице говорю: «Вы не курите тут, тяжело дышать». Она игнорировала. Мне кто-то говорит: «Напиши в газету «Шинник»», – была такая на заводе. Я написала, что начальник не уважает свой персонал, курит при нас. Она приносит мне эту статью и говорит: «Ну что? Я или ты». Я подала заявление об уходе по собственному желанию.

Вы об этом пожалели?

Нет, конечно. Очень было тяжело – она много курила, счастье, когда уходила из помещения.

Сколько вам было лет тогда?

26-27 лет. В Ленинграде у меня была подруга, с которой мы ездили в Казахстан. Мы много времени посвящали искусству, ходили в театры, на спектакли, концерты.  (неразборчиво 1 час 20:05) слушала несколько раз, я даже у неё взяла автограф, на одном концерте её сфотографировала, а на другом отдала фотографию. Ей понравилась, она говорит: «Ещё бы напечатать». Она написал мне адрес своей рукой. Я потом напечатала и послала ей.

Светский фотограф))

Я просто для себя.

 

Романтическая встреча в Закарпатье

Как вы попали в Коломну?

Сначала я поехала в Венгрию. Была путёвка со встречей Нового года. Я купила путёвку, она была молодёжная, недорогая, на 11 дней. Подруга не успела оформить свои документы: надо было документы о здоровье, от «треугольника», где работаешь (фабрика «Красный треугольник» в Ленинграде, изготовлявшая резиновые изделия, в т.ч. шины – ред.), областного комитета партии, что благонадёжная. Так что пока она собирали, не успела. А я поехала. Будапешт, другие города – красота, я с удовольствием посмотрела Венгрию! На следующий год я купила путёвку в Закарпатье: разные города, Львов и другие. На первый же день, как мы приехали. Там такая система: идёт группа (приезжают, физкульт-привет, это же туризм, мне и значок туриста дали за путешествие), встречает нас та партия, которая накануне пришла. Вечером мы знакомимся. Танцы. На танцах мы с Виталием познакомились, с мужем будущем. На следующий день был поход на гору Говерла ― высшая точка Карпат, 900 метров. Мы уже шли вместе. Я там потеряла ремешок от фотоаппарата (у него тоже был фотоаппарат), так он побежал на гору за этим ремешком, принёс.

Он откуда был?

Из Коломны. У нас путёвки одинаковые. Правда, они старенькие – две путёвки на путешествие в Закарпатье. Там прямо граница. Там с ним познакомились, дошли до Львова. А в Ужгороде он где-то на горе набрал белых грибов, он вообще любитель по лесу походить, вот принёс. Мы питались в ресторане, он отдал эти грибы и говорит: «Можно нам их поджарить?». Нам сказали: пожалуйста – и, можно сказать, за бесплатно нажарили этих грибов. Такие вкусные были! Там был не только Виталий, ещё две женщины.

Через три-четыре дня он, когда физкульт-привет (утром все выходят, строятся, группа, которая пришла, напротив выстраивается – мы здороваемся) был, с цветами пришёл.

Жили в доме, не в палатках жили. Мы и они в разных местах жили. Не помню, где, но нормально. Мы шли в разных городах, в автобусы загружались и ехали, потом вечером сюда возвращались. Он меня уже цветами встречал в следующем приезде. Наши группы шли друг за другом: мы приходили – они нас уже встречали этим физкульт-приветом.

 

Чистенькая Коломна

Как у вас с Виталием дальше развивалось? Вы разъехались по разным городам…

А потом он меня пригласил в Коломну приехать. Я приехала, познакомилась с его отцом, мачехой, дом у них. Папа мне немного показал город, и сам он водил меня по городу, и сама я ходила. У меня есть пачка фотографий, которые я снимала в 1963 году именно в приезд мой. Это совсем другая Коломна, чистенькая какая-то.

Какое впечатление произвела?

Коломна мне понравилась.

Что отметили для себя, что запомнилось? Ощущалось, что это небольшой город?

Конечно. По фотографиям видно, что это приятный такой город. Ничего страшного жить в доме, потому что до этого я жила в разных домах.

Вы ехали уже в статусе невесты?

Нет. Это только знакомство было. Потом он приехал к нам в Ленинград. Тогда уже как жених приехал. Мы уже договорились, решался вопрос, где жить. Мама была дома, мама уже не ездила в экспедиции. Мама даже строила кооператив за городом, в Ленинграде, считая, что я выйду замуж, буду жить. Но он был не совсем в Ленинграде, в дальних районах. И очень дорогой. Но он уже строился… Тут мы стали решать, где жить, все за и против. Его за Коломну: у него отец старый, 70 лет, но он ещё два месяца в году работал, тогда пенсию не платили работающим. Чтобы подработать, они ездили на юг «отдыхать» летом с женой.

Я решила, что надо жить самостоятельно. Мама есть мама, у неё свои интересы, и в кооператив мне не хочется ездить далеко, а комната у нас одна в коммуналке…

Виталий тогда инженером-технологом работал на Коломзаводе.

У него была хорошая по тем временам работа?

Она не сильно оплачивалась – 100 рублей. В общем, я решила в Коломну поехать. Никогда не пожалела. Хоть мне и говорили, что ты Ленинград-то променяла…

Мама приняла это решение? Они потом приезжали сюда?

Конечно. Тем более Павлик оставался неженатый. В тот раз, когда они уехали, а брата мне оставили, мы с ним прекрасно год провели. Я на родительские собрания ходила. Он выпиливал, мне рамочку выпилил для фотографии моей. Я старалась его занять. Он лобзиком поработал))

Помните первый приезд в Коломну, что показывали, куда ходили?

На Блюдечко мы ходили, там была пивная, очень красивый вид на реку, просто замечательный, мне там очень понравилось.

Вы же шли через кремль, что кремль собой представлял? Это были больше руины?

Особых руин не было. Домики какие-то стояли, да, потом их снесли.

К Блюдечку подходили они?

Да, и там были какие-то строения, и около стены, где Маринкина башня. Это место красивое, стена красивая.

Вас повели сразу в историческую часть?

Да.

В Голутвине что тогда было? В этой части нечего было делать?

Фотография у меня есть: наверное, дальше, за Голутвином. Места очень хорошие. Река мне очень понравилась, Москва-река.

На Оку не возили?

Нет. Я день-два побывала у них да и уехала.

Вы ехали через Москву и на электричке сюда приезжали?

Да.

 

Коломзавод: хорошее отношение к трудящимся

И вот вы вернулись. Где свадьба была?

Нет. Мы расписались в Ленинграде. Я на слюдяной фабрике работала, оттуда несколько товарищей были на свадьбе, девушка, парень, которые со мной там работали. Мои родные были, так что немного отметили, в квартире было. Одна знакомая с фабрики мне посоветовала зайти в фотографию, где очень хорошо фотографию делают – вот у меня оттуда есть фотография. Я купила костюм: жакетка, сарафан, шарфик такой специально для этого. Потом, думала, пригодится, но не пригодился.

После праздника поехали в Коломну?

Да.

Все вопросы здесь решали, с трудоустройством?..

Я экономист, сразу на Коломзавод обратилась. Места экономиста не было, сначала меня послали в М-2, потом М-6.

Это в структуре Коломзавода?

Да. Они хотели третьего экономиста взять. Я побывала у них какое-то время, но решили третьего брать, это расходы лишние на цех. Они раздумали. Привели меня в М-6, там кто-то собирался уходить, но потом тоже раздумал. У меня есть бумага от Тряшина (?): посылается в инструментальный цех Баркова Нина Яковлевна экономистом. Там женщина собиралась уходить, экономист. С этой бумагой я пришла в цех. Начальник написал: «Согласен». Это середина 1960-х была. Полгода проболталась в других цехах, стала в инструментальном. Там 20 лет проработала.

Какое впечатление произвёл Коломзавод по сравнению с ленинградскими фабриками?

Завод очень понравился. Огромный! Хорошее отношение к трудящимся: поликлиника, хорошая столовая. Поликлиника сыграла огромную роль для здоровья наших всех трудящихся. Женщине, например, стало плохо – тут же моментально пришёл врач, забрали ( у неё оказался приступ диабета, она даже не знала о том, что у неё диабет, а ей стало плохо).

А как же диспансеризация?

Не было, по-моему, не помню. Сейчас проверяют в поликлинике. Тогда на Коломзаводе зубной был, невропатолог, отдельный терапевт для цеха, все врачи были рядом. Если идти в рабочий день – у меня времени нет (по дороге надо купить продукты, да и далеко от дома, идти в поликлинику времени нет), а тут я в обед могу пойти проконсультироваться.

Где вы жили тогда?

Дом и сейчас стоит на улице Островского. Часть дома Юле принадлежит, полдома.

Когда вы приехали, он полностью принадлежал семье мужа?

Нет. Половина. Половину дядя занимал, Михаил Васильевич, а половину отец Виталия, Иван Васильевич, т.е. он принадлежал двум родным братьям. Вход один был, у каждого кухня была, туалет был на улице, на лестнице, холодный.

Вам как молодым выделили комнату?

Да. Комната 17 метров была. Мы все там были – дети, мы. Папа через год умер. Мачеха, баба Лиза, жила там же, на половине, где жил Иван Васильевич, Виталий.

На вашей половине?

Да. Там была отделена комната, как бы две комнаты было, побольше и поменьше, там жила баба Лиз, шкафом от входа была закрыта.

Стояла печка сначала, когда я приехала. Потом Виталий сделал АОГВ.

 

Помидоры по килограмму весом

Вам комфортно было в этой семье жить?

Нормально. Я привычная ко всему. Я на это была готова, когда посмотрела всё это.

Взаимоотношения в семье?..

Были нормальные. Есть фотографии, где Иван Васильевич держит первую дочку, Юлю, на руках, Елизавета Никитична там. Т.е. приняли меня нормально.

Вы жили в этом доме, ходили на работу. А то, что было в Ленинграде – посещение музеев, концертов, – вы оставили для себя?

Мне Виталий обещал, что будет возить в Москву. Сначала мы ходили на лыжах прямо из дома, у нас тут край города, так что мы на лыжах катались. В Москву ездили, гуляли, в театр ездили.

Это было раз в неделю, в месяц?

Не так часто. Через год родилась Юля – тут уже не особенно… Иногда только.

В городе посещали культурные заведения?

Когда можно было. У Виталия много родни в Москве: двоюродные братья, сёстры, все такие образованные. С ними до сих пор связь, кто остался, держим. Юля помогает в Москве двоюродной сестре Виталия, отца. Она осталась одна из всех. Были две сестры его мамы, Юлии, Шишковы, Барковы.

Здесь начали общаться с местными, с молодёжью, у Виталия были друзья?

Сначала общались с его братом. На Кремлёвской улице тётка Виталия жила, Предтеченская Ираида Васильевна, она сестра отца.

Вы ходили к ней в дом?

Она жила тоже в частном доме, у неё дочь была одна. А муж биолог что ли – у него огород замечательный был. Он однажды дал семена помидоров, я посадила их во дворе, поскольку сад заросший был, тени много. Во дворе я посадила эти семена – выросли на килограмм помидоры! Есть фотографии.

На Кремлёвской у них были земля, огород?

Да. Небольшой, но был.

Кроме помидор что выращивали?

Сейчас не помню. Готовила специально семена, потом сажала у себя.

Он был профессионально связан с ботаникой?

Да, когда-то. Это муж тётки Виталия.

 

Присутствовал при подписании договора о ненападении

Есть интересные у Виталия родственники. Вот Владимир Николаевич Барков – очень много про него: он был революционер, здесь в Коломне он работал, его упоминает Козлов в книге про Коломну «Жизнь в борьбе», толстая книга. Там про революционные действия и Владимир Николаевич упоминается. Потом он стал в Москве работать при Кремле. Ездил в Германию, был начальник протокольного отдела, была такая должность. Подписывали с Германией договор о ненападении, он тогда присутствовал. Не повезло: его арестовали потом.

В семье про него рассказывали открыто?

Я не знаю. Есть биография его – сам Владимир Николаевич написал, потом Кузовкин (известный коломенский краевед – ред.) – есть серия газет, где он пишет о Владимире Николаевиче, используя его воспоминания. Очень интересные воспоминания!

Расскажите про жизнь и работу на заводе. Какие-то эпизоды запомнились?

Работали нормально. Был кабинет, где сидели бухгалтер, статистик, которая для экономиста готовила писчую работу (посчитать или что), она служащая была, я, экономист, нормировщица, она собирала наряды по цеху, и старшая табельщица (табельщица внизу на табели, а она старшая). Коллектив был очень неплохой. Помогали друг другу. Статистик жила недалеко от Коломны, она умерла, потом другая женщина работала, с этой мы очень дружили, жалко, что она ушла (она сначала на пенсию ушла, потом уже её не стало).

Нарядчица – тоже служащая, собирала наряды. Был начальник нашего отдела, он был технологом, в другом месте. Служащая, которая собирала наряды, у него в подчинении была, Алла Павловна. Муж её работал в цехе, фрезеровщик. Она 20 лет отработала.

Нашему цеху дали несколько квартир, семь сразу. Строили дом на ул. Октябрьской Революции, около «Меридиана», напротив паровоза. Там часть построили, один подъезд, – там квартиры строили сами, часы нарабатывали. А в следующих двух подъездах квартиры дали. Впереди дома ещё не было, только четыре подъезда. Нам дали квартиры со служащей Аллой в одном подъезде, мы дружили всю жизнь, сейчас дружим с её дочкой и внучкой.

Какую квартиру дали?

Мне дали трёхкомнатную квартиру. Юля уехала в это время уже, вышла замуж. Сначала она училась в Ленинграде в медицинском техникуме. Здесь она познакомилась с выпускником КАУ (училище артиллерийское). Он закончил с отличием, и когда Юля приехала в отпуск, в каникулы, они поженились. Потом он уехал по распределению в Германию, а потом она закончила училище и тоже туда поехала.

То, что старшая дочь поехала в Ленинград, связано с тем, что было где остановиться, родственники?

Да, там бабушка. К этому времени уже Аня замуж вышла, у них ребёнок был.

К тому времени, когда вам дали квартиру?

Да. Внучата и там, и там были, они почти одновременно родились. Только Юля из Германии уехала в Сибирь. Аня снимала квартиру три года. Когда давали квартиру, мне дали трёхкомнатную квартиру. Алле дали двухкомнатную, она с матерью мужа жила. Мы на одной площадке получили квартиры и радовались, что были рядом. В других подъездах тоже дали работникам из нашего цеха. Потом уже другие порядки стали.

 

Из техников ушёл в рабочие ради семьи

Припомните, что в городе происходило, события, в которых вы участвовали? В какие магазины ходили, куда ходили развлекаться?

В Коломне я любила на концерт когда сходить. Когда мы познакомились с Виталием, он сказал, что нашему заводу 100 лет исполнилось. Сейчас ему будет отмечать 160 лет, в этом году.

Как отмечалось столетие?

У него значок был «100 лет Коломенскому заводу». Завод для его семьи, для нашей семьи, много значил: отец много лет конструктором отработал. Виталий сначала технологом, потом простым рабочим, потому что мы как-то очень скромно жили, и он решил, что надо в 1,5 раза больше получать. Остался смену работать, так удобнее было, и отводить детей и всё…

Так он и работал?

Да. Потом он раньше получил пенсию, работал и пенсию получал. Всё для семьи.

Виталий был краеведом. Любил очень и знал Коломну. Виталий Иванович Барков. Есть статья в книжке, что такой краевед был в Коломне.

Он публиковался или делал записи «в стол»?

Он не публиковался. Но был клуб краеведов. Он вообще участвовал в жизни Коломны. Например, был конкурс в Коломне про комсомол, он участвовал и, получил второе место, ему за это дали путёвку на турбазу «Чайка». Я купила путёвку, она 10 рублей стоила, и мы поехали на эту турбазу и провели там десять дней очень хороших.

Где это находится?

На Оке. Туристическая база Коломзавода «Чайка». Я попросила маму приехать на это время, дети ходили в детский сад. Я их определила на круглосуточное пребывание. Так они до сих пор вспоминают, особенно младшая Аня: не нравилось им, только на выходных же их брали домой, хотя мама вечером ходила, навещала. Мы здорово отдохнули! Мы на лодках ходили по Осетру, ходили на лодках вверх по течению, костры зажигали на берегу, ночевали. Здорово было!

Это был единичный случай?

Турбаза работала постоянно. Там вокруг такие места, бывшая усадьба Сенницы – там такие аллеи красивые, муж грибы собирал рядом. А мы жили в палатке – очень здорово!

Когда жили в Коломне, ходили на Оку?

Ходили. Не так часто.

Где купались? В Москве-реке?

Это дети. Я не купалась.

 

Тыквы и ёлка: земля от Коломзавода

Про сад. У Виталия был сад – «Сады номер 4» при Коломзаводе, они за новым кладбищем, туда далеко надо было тащиться. Если не обрабатываешь участок, то его могли отобрать. Виталий посадил там деревья. Его сестра двоюродная в Москве агрономом была, учёным по этой части. Она рекомендовала, какие растения сажать. Он сажал, всё это росло. Пять соток было, он и сейчас у нас, он уже был, когда я приехала – в 1958 году где-то давали эти участки. Там целый район участков, очень много – садовое товарищество. Потом дали отдельно ещё по две сотки под картошку, а я там посадила тыквы. Так у меня две тыквы выросли – тяжёлые огромные две тыквы выросли! Там не было крыши, ничего не стояло, так Виталий из каких-то досок бросовых, с завода выписал старые шпалы, построил домик. Потом внук, Анин сын, построил дом хороший.

Вы ходили тогда каждые выходные обрабатывать участок?

Приходилось ещё и туда ходить. Я завела тетрадь, записывала, что я сажаю, что собираю. Там было прилично: и ягоды, и огурцы. Там у меня ещё и ёлка растёт, метра 2,5: как-то была в Ленинграде, брат привёз мне небольшую ёлочку из своего сада, я её привезла в Коломну, весной посадила.

Наряжаете её на Новый год?

Нет. Но она выросла очень красивой.

Были знакомые в этой части города? Ходили гулять на площадь Двух Революций, на демонстрации, наверняка же организовались от Коломзавода?

Конечно. Коломзавод ― замечательный завод. Когда я работала там, тысяч 20 там работали, а сейчас… уменьшился здорово. Вроде как возрождается, говорят. Там музей хороший. Постоянно учения были – повышение квалификации. Меня всё время направляли, у меня несколько свидетельств, что я прошла курсы. Надо было отдельно ходить, это при заводе было.

У вас там был некий клуб, где был курс по русской литературе. Один из жильцов нашей коммуналки, Пасман, ездил туда читать лекции по выходным. Вы что-нибудь помните об этом?

Нет. Это я не посещала. Политинформации были, я и сама вела, мне надо было подучиться самой. В цехе я вела политинформацию, как экономист, надо было.

В городе на концерты ходила – в ДК «Коломна», он тогда назывался им. Ленина (принадлежал заводу тяжёлого станкостроения – ред.), в Тепловозостроителей (ДК им. Куйбышева, принадлежал Коломзаводу – ред.), в музыкальное училище. На концерты обязательно ходила, это интересно. И сейчас хожу. В музыкальном училище всегда были замечательные концерты, они бесплатные. И сейчас бывают, например, недавно был замечательный концерт баяниста, он из Новосибирска приехал, выписывал такие красивые мелодии – просто здорово!

 

«Креста на вас нет!»

Какое было впечатление от той части города, который сейчас называется Коломенский посад?

Улица Посадская – это наш район. Девчонки учились в 7-й школе, напротив Пятницких ворот. На Посадской был магазин макулатуры (книжный магазин, где книги покупали по талонам, полученным за сданную макулатуру – ред.)…

Богоявленский храм, рядом.

Да. Мы в него не ходил, мы некрещённые были.

Но он был действующим.

Знаете, однажды я ходила к какому-то чиновнику в «белый дом» (народное прозвание здания администрации города – ред.) по какому-то вопросу, и он сказал мне: «Креста на вас нет!». Я пошла и крестилась.

После той встречи?

Да. Хотя я была уже пенсионеркой. Никогда не связана была с церковью, никто мне не рассказывал. Мама была некрещённая, папа тоже, об этом речи не было. После этого я очень рада, что это произошло. Это было в 1990-е, я была уже пенсионеркой. 1992 год. По-разному к этому приходят…

Что-то ещё хотите рассказать? Особенные эпизоды, связанные с посадской жизнью?

Муж Виталий дружил с Маевским, был такой краевед, Кузовкина хорошо знал, о нём даже писал, других краеведов. Они общались, думали о коломенских всяких делах.

Где они встречались? При библиотеке?

Наверное, да. Были заседания. Маевский в Москве раскопал о нашем доме на Островского купчую и Виталию передал. У нас есть копия этой купчей, что в 1860-м, кажется, году этот дом приобрела купчиха Баркова.

Т.е. семья была купеческой?

Наверное, мещанская.

Чем занимались, неизвестно?

Виталий говорил, что когда-то в старину барки гоняли по Москве-реке.

Отсюда фамилия, возможно, связанная с торговлей по реке.

Да. Перегоном леса занимались. В какой-то год река стала рано, и лес пошёл на строительство этого дома.

При этом доме выращивали сад?

Да. Там Виталий даже соорудил теплицу. Однажды был такой огромный урожай огурцов!

Яблоневый сад был?

Да. Ему рекомендовала сестра Людмила. Сестра хорошая, Юле в Москве после смерти завещала квартиру, она туда потом переехала с семьёй, в Москву (она работала в Москве в больнице, ухаживала за ней, помогала). На связи с Виталием всегда были.

 

Стихийный митинг на Дворцовой: человек в космосе!

Когда Гагарин полетел в космос, запомнилось событие?

В этот день я отпросилась, чтобы приехать попозже на часик-два. Я работал на слюдяной фабрике в производственном отделе экономистом. Мне разрешили. И вот еду я в автобусе. Все переговариваются: человек в космос полетел! Я вышла не у фабрике, а у начала Невского проспекта, пошла на Дворцовую площадь. А там народ прибывает! Все говорят «Ура!». Даже писали на памятнике: «Ура, Гагарин!». Митинг произошёл стихийный. Я сама не услышала это объявление, но таким образом узнала. Потом там потусовалась и поехала на работу.

Знаете, фотоаппарат в руках ― это и хорошо, и плохо. Приехал Фидель Кастро. Едет по Ленинграду. Машины, люди приветствуют. Я, конечно, фотографировала. Фотографии: Фидель Кастро едет. Плохо, что иногда не видишь из-за фотоаппарата события: и это хочется, и это хочется, а всё в общем – … отвлекает.

До конца не ощущаешь полноту момента.

Да. И я пошла и фотоаппарат свой продала за копейки, хотя и жалко было: у меня был «Киев» в последние годы. Потому что я устала. Фотографий так много!..

Когда вы его продали?

Лет пять назад. Всю жизнь я с ним! У меня школьных фотографий много, я же ещё когда училась в школе начала снимать. Сначала квадратным… Все мои события зафиксированы!

Когда появилась цветная печать, вы перешли на цветную плёнку?

Цветную мало сняла. У меня очень красивый вид Ленинграда цветной. А потом что-то не стала фотографировать. Большая часть фотографий чёрно-белая. Я снимал Ленинград рано утром, когда восходит солнце, когда оно из-за ростральной колонны выходит. Конечно, не тот эффект, если не цветная, но всё равно фотографии мне дороги.

В Ленинграде когда училась, ездила за город, на лыжах каталась, посещала пригороды – красота там, конечно, на Исаакиевский собор ходили на экскурсию, на самый верх забирались, сейчас не пускают на самый верх, а мы там были, у меня есть фотографии.

 

Сейчас посмотрим фотографии. (с 2 часа 17:30 минут)

Ездила в Венгрию. Две путёвки. Та самая, соединившая двух людей. Всего на сутки в одной группе. Такие развалистые.

Фамилии карандашом подписаны.

Когда в Венгрию съездила, часть фотографий отнесла в газету «Смена».

Вы сделали серию работ, как здесь написано, они отмечены были жюри.

Газета «Смена», 1962 год. Одна из фотографий. Матрёшку подарили. Девочки работают на железной дороге. Специально напечатали.

Это я стою. Тоже венгерские фотографии. Меня сфотографировали моим фотоаппаратом.

Вильнер ― моя фамилия отцовская.

Еврейская?

Да.

Целина. Путёвка комсомольская, район меня отправил в 1956 году. Вот мы едем. Вот в такой вагон нас сажают. Это я, моя подруга одесская. Это наша девчонка.

Вот я на этом самом копнителе стою. А это перевозили. В Иртыше после работы. Это зерно, на котором мы, вёдрами бросали его и провеивали.

Это наш декан института в костюме Конквин.

Это Фидель Кастро.

Вы предлагали эту фотографию средствам массовой информации?

Нет. Но мне всегда было интересно зафиксировать.

Я рассказывала про Московский фестиваль. Вот автобус. Как их встречали. Вот они едут. Вот гости. Это на ВДНХ. Это на стадионе праздник. Вот такой дяденька. Фестиваль, 1957 год. Интересные ребятки.

Здесь с автографами. Тогда издавали открытки с частушками. Открытки того времени. Это ничего не значащие. Адрес. Вот ещё чего-то написал. Италия. Привет участникам фестиваля.

Это в школе. Писали друг другу. 1949 год. Аппликация. Девчонки букетик приклеили. Волк какой-то. Песня Галины из кинофильма. Кто-то рисовал просто. Писали друг другу. Песни списывали по радио. Колыма, Нексикан. Это мои бабушка и дедушка. Это мамин отец, расстрелянный Колчаком.

Это нас водил наш руководитель фотокружка во дворце Кирова в Ленинграде.

Ходили уже взрослые молодые ребята?

Да. Рождественские. Окуджава. В начале в оркестровой яме, потом вылезали.

Это я, это мои родители. 1939 год. Это уже прислали на Колыму тётя Нюра.

Подпись: Каштановой шалунье.

Это так меня называли. Папа с бородой. Это наша школа. Сначала мы спали в одних классах, в других учились. Потом только школа, построили отдельно. Это первая фотография на Колыме. Я была предоставлена сама себе. В радиорубке меня сфотографировали.

Форма была интернатовская?

Нет. Это просто платье. Это праздник Нового года.

Это когда топором мазали хлеб в Ленинградской области маргарин. Это дорогу мы уже сделали. Это просто отдыхаем.

Такой Коломну я встретила. Это у Пятницких ворот. Мне очень понравился город.

Это всё в старой части города?

Да. 1963 год.
Рядом с Семёновской башней жил двоюродный брат.
Это Щурово. Это наверное, с моста фотографирую.

Это не Старо-Голутвинский? Или у Брусенского монастыря?

Не знаю.
Это автостанция.

Это Ново-Голутвинский.

Это всё сфотографировала, когда знакомилась с Коломной.
Помидоры. Аня и Юля.
Это улица Островского около нашего дома. Коляску дедушка из Прибалтики выписал.

Комик Карандаш. Я больше никогда так не смеялась

Как украли Павлика

Золотоискатели

Закарпатье. Физкульт-привет

Военная подготовка с деревянными винтовками