logo

В той части, где была наша квартира, там же общий коридор, общая кухня и потом шли комнаты. В этих комнатах жили по несколько семей порой, т.е. не одна семья, а еще несколько семей. Нас можно сказать жило 3 семьи.

 

 

ЧИТАТЬЛИСТАТЬ АЛЬБОМ

Рассказчик Заев Вячеслав Викторович
Ведущий Ойнас Екатерина Владимировна
Дата интервью май 2015
Дата публикации 8 июня 2016

Екатерина Ойнас: Когда Вы узнали, что в Вашей коммунальной квартире организовали музей?

Вячеслав Викторович Заев: Об этом мне сестра сказала. Да. (сильные помехи). Сейчас многие-то знают. Я вот этому, вот со мной рядом живет в первом подъезде, я ему говорил. Он мне говорит: «Ну, можно в принципе сходить» Я сегодня пытался, он приболел. Можно вытащить. Вот этого можно вытащить. Вот этого надо найти – этот в Москве.

Е.О.: То есть в принципе можно разыскать жильцов?

В.З: В принципе можно, да. Реально.

Е.О.: У нас сейчас такая история: мы брали интервью перед тем как музей организовался у Юрия Шилова. Вы его знаете?

В.З: Ну а как же! Да, конечно.

Е.О.: Вы в одно время тут жили?

В.З: Да, но он постарше и на много в общем-то. Жили-то в одно время.

Е.О.: Пересеклись?

В.З: Ну а как же!

Е.О.: Вячеслав Викторович, вы представьтесь и расскажите, в какое время вы здесь жили в этой коммунальной квартире, и начните, может про семью рассказывать. То есть с кем вы жили? Про маму, папу, про семью.

В.З: Родился я здесь, в г. Коломна в 1957 г. в роддоме на ул. Комсомольской.

Е.О.: Он единственный был в то время?

В.З: Да-да, тогда он был. Ну, как говорили.

Е.О.: И привезли вас сюда?

В.З: Привезли сюда в квартиру №  7. Я прожил здесь с 57 по 73 год.  Все так сказать свое детство, юношество, потом когда уже начали распределять квартиры, нам предложили, и мы съехали уже в другое место. Квартира была, в общем – то  по тем меркам, можно сказать, и большая и, в то же время, она тоже была коммунальной. То есть там жили 3 семьи.

Е.О.: В этой части или в той?

В.З: Вот в той. В той части, где была наша квартира, там же общий коридор, общая кухня и потом шли комнаты. В этих комнатах жили по несколько семей порой, т.е. не одна семья, а еще несколько семей. Нас можно сказать жило 3 семьи.

Е.О.: В одной комнате?

В.З: Там было три. Т.е. в одной комнате жил я, папа и мама. В другой комнате жила тетушка, потом такой закуточек был с занавесками, там жила моя бабуля.

Е.О.: А тетушка ваша?

В.З: Тетушка моя, да.

Е.О.: Т.е. не чужой человек все-таки?

В.З: Нет. Это все наши.

Е.О.: А из соседей кто был?

В.З: Соседей-то было много.

Е.О.: Рассказывайте про всех. К кому в гости ходили? Ко всем, да?

В.З: Да, на то она и коммунальная. Дом был… Ну там чего… Коридор… Может тогда казалось, тогда были маленькие, и мне казалось, что большой, длинный коридор. На трехколесных велосипедах гоняли, бегали, в хоронички играли. В каждой семье практически были дети. Там и ребята, и девчата. Довольно-таки интересно нам жилось.

Е.О.: Сколько все-таки семей жило в этом большом коридоре?

В.З: Вот если посчитать, значит, по номерам: восьмая – это Китина Анна.

Е.О.: Что за семья? Чем занимались люди?

В.З: Она была уже на пенсии. Она шила. Тогда же шили. Обшивала. Тогда же купить было трудно. И вот, кстати, она научила мою тетушку шить. Тяжело было ей с деньгами. У моей мамы было еще три сестры. Она самая младшая. Моя тетка Александра Константиновна. Вот она научила ее шить. И уже соответственно с дочерью они как-то обходились. Она и работала, по ночам обшивала.

Е.О.: Обшивала только семью?

В.З: Нет. Всех. Ну как говориться пошло-поехало.

Е.О.: А что шила? И женское, и мужское, детское?

В.З: Нет. В основном женское. Тогда приносили интересные журналы. Там смотрели. И неплохо в общем-то у нее получалось.

Е.О.: Так, это вот Китина?

В.З: Это Китина, да. Тетя Нюра мы ее звали. Она жила с дочерью и внучкой Эльвирой. Эльвира где-то здесь живет. Если она не уехала никуда. Вот здесь на Зайцева живет, в пятидесяти метрах отсюда.

Е.О.: Примерно вашего возраста?

В.З: Да, может на пару-тройку помладше меня.

Е.О.: Т.е. компания  была, детская?

В.З: Да. Потом…вот это они. Потом наша была квартира. Потом жили Пехтеревы. Он был сначала старший мастер в модельном цехе (это Коломзавод). Да, тётя Тамара тоже Коломзавод ведь. Да, тоже на Коломзаводе она работала. У них дочь была Татьяна. И Алексей. Татьяны сейчас нет. Она умерла. Дядя Леша тоже умер. А тетя Тамара…они тоже уехали. Вот она старенькая женщина. Слепая. Всё. Потом после них Невские жили. Тётя Лёля, баба Сима – это его бабушка, и периодически появляющийся дядя Женя. И тетя Лёлин брат, который периодически выходил из мест не столь отдаленных. У него было любимое занятие – рыбалка. Без рыбы он никогда не приходил. Это человек удача какой-то. Никто не поймает, а он всегда был с рыбой. Всегда. И на тетю Симу всегда посмотришь, она: «Женя, Женя наловил».

Е.О.: Т.е. когда Женя появлялся, он всегда был с рыбой?

В.З: Да. Ну потом видать где-то ему чё-то надоедало. Он шел, брал и опять туда… Ну, такой он беззлобный был. Просто такой мелкий вор, хулиган, воровал и уходил опять туда. Ненадолго. Опять придёт, опять рыбалка и так вот постоянно.

Е.О.: Т.е. у него работы – то и не было?

В.З: Да, не было. Никогда он не работал. Или вот баба Сима рыбки продаст, вот ему там на курево, там это все..

Е.О.: А где рыбачил?

В.З: Рыбачил на Коломенке, Москва-реке, в Озерах, какие-нибудь там озерца. Нет… Ока была для нас далеко. У нас вот: Блюдечко, Коломенка. Здесь мы и купались, и в Москве реке, и Коломенке. В Коломенке теплее вода была, помельче.  Это Пехтеревы. Дальше Шиловы – Валентина Семеновна, Гурий Алексеевич, сын Юрий Гурьевич и Валентина Гуриевна, дочка. Проживает сейчас в Москве. Такая была пышная девица. Закончила она Рязанский художественный институт, чуть-чуть она рисовала.

Е.О.: Они были старше? Они подростками были?

В.З: Да, они были постарше. Юра-то он вообще наверное с 47-48-49 г. Они были как моя старшая сестра двоюродная Света, того возраста, моя Света с 50-го, а они чуть постарше.

Е.О.: Расскажите про них немножко.

В.З: Гурий Алексеевич… Он так… Был художником. Свободным художником.

Е.О.: Настоящим?

В.З: Нет, ну… Он в основном плакаты там написать, афишу какую-нибудь сделать, оформить магазин.

Е.О.: Т.е. дизайнер?

В.З: Ну… можно так сказать. Но попроще. Такой интересный человек. Холёный!  Всегда в белой рубахе, с отличнейшим настроением, иногда позволял себе. Любил готовить. Придет, мне почему-то запомнилось. В белой рубахе придет, рукава засучит и готовит (В.В. напевает). Валентина Семеновна… Она была врач. Стоматолог. Постоянно ее приглашали на медкомиссии в военкомат. Оба воевали. И у них часто собирались интересные компании ветеранов войны. К ним приезжал вот такой небезызвестный генерал Малофеев. Было постоянно 9 мая… Он постоянно был здесь. В своей генеральской форме. Не помню, как его зовут. Но был такой генерал. А она была военный врач. Они с Гурием Алексеевичем, я так понимаю, где-то на войне познакомились. А потом они расписались уже ближе туда, т.к. ребята появились в 40-50-е гг.

Е.О.: А компании собирались в комнатах или на кухне?

В.З: В комнатах. К ним частенько на эти мероприятия приезжал есть такой… Как его…  Диктор телевидения и радио Виктор Балашов. Знаменитый. У него тоже волосы интересные такие. Я так понял, он жив до сих пор. Он тоже постоянно к ним приезжал, был в гостях. А потом когда они познакомились с Семеном Ильичом, он и к ним приезжал. Такие интересные люди-то.

Е.О.: Это именно на День Победы?

В.З: Да. В основном на День Победы они собирались. Вообще сами по себе праздники довольно интересно отмечали. Эти подоконники огромные, зимние рамы вытаскивали, открывали окна. Сначала 1 мая, потом 9 мая…

Е.О.: Прямо рамы вытаскивали?

В.З: Ну, эта рама зимняя – первая рама, и ее вытаскивали. Там у нас был чулан такой большой. Подписывали, чьи они, чтобы не ошибиться, вставляли их туда аккуратненько. Окна открывали и все 1 мая здесь демонстрации, трибуны. Здесь сквер-то он был большой.

Е.О.: А трибуны были у памятника?

В.З: Нет, вот здесь прямо напротив памятника Ленину, вот здесь вот, прям вдоль дороги. Трибуны сколачивали, красным красили.

Е.О.: А вот здесь вдоль нашего дома могли быть трибуны какое-то время?

В.З: Нет. Я помню только там. Они ж как…из горисполкома выходили, через дорогу и сразу на трибуну и руководить демонстрацией.

Е.О.: И вы соответственно по окнам?

В.З: Мы по окнам. Но мы ребята как? Мы когда учились, сами приходили на демонстрации 1 мая, 7 ноября. Интересно было. Всегда на мороженое дадут.

Е.О.: Сколько давали?

В.З: Кто сколько! Кто 15 коп., кто рубль.

Е.О.: Какое покупали, помните?

В.З: Самое конечно считалось у нас Ленинградское за 25 коп. Ну а так 15 коп., 13 коп. сливочное, 15 – с изюмом.

Е.О.: В каком месте покупали?

В.З: У нас здесь, под окнами Огонек-магазин. И вот здесь вход сюда, где сейчас все эти конторы, там сидела женщина-мороженица. И у нее всегда мороженое любое. Такой вот ларь у нее, любое мороженое, надо только спросить какое именно мороженое у нее есть. Тогда же было не принято ценники писать. Все прекрасно знали, и годами не менялись цены. Например, 9 коп. без вафель мороженое – просто брикет, 11 коп., 13 коп. , 15 коп. мороженое, 19 пломбир был.

Е.О.: А ягодное было?

В.З: Было фруктово-ягодное, в стаканчике 7 коп.  7-9 коп. щербет, потом он стал.

Е.О.: Расскажите тогда про «Огонек», про магазин. Что там еще покупали?

В.З: Про Трех поросят.

Е.О.: Это в народе?

В.З: В народе. Помню вот эту заставку – три поросенка и они там играют, пляшут.

Е.О.: Играют, пляшут?

В.З: Нет, ну там нарисовано это было. Кто-то на дудочке. Вот они там играют-пляшут и вот за это так и называют.

Е.О.: Нам сказали, что они на своих лапках держали окорочка. Было такое?

В.З: Может и было, но я не припоминаю в памяти это. Может быть, и держали, может быть и нет. Помню. Это было давно конечно.

Е.О.: Так. И в магазин-то ходили зачем? Был там винный отдел?

В.З: Был  винный отдел. Потом его разделили. Стал отдельно вообще, стало типа рюмочной.

Е.О.: Т.е. прямо в этом помещении?

В.З: Да, отдельно сделали. Но это потом. В начале ничего этого не было. Просто всё продавалось, и вино, и все-все-все.

Е.О.: И бакалея?

В.З: Все, все. Как сейчас бы назвали это – типа минимаркет. Туда зайдешь, там запах был в одной стороне колбасой, мясом.

Е.О.: Но в шестидесятые действительно можно было это все купить?

В.З: Конечно. Все было натуральное.

Е.О.: А дефицитный был какой-то товар? За которым охотились и его выбрасывали?

В.З: Был. Нет. Дело в том, что лежали крабы спокойно, но они были по тем временам не по карману. Многие не понимали вкуса этих крабов. Т.е. они были все засиженные мухами, но никто не покупал. Не нужны они были. Если по тем временам взять креветки, они стоили такие копейки – рубль пятьдесят килограмм что ли был. Т.е. многие вообще это все не покупали. Это хорошо, я потом учился в Москве, там все знают, что такое креветки. А теперь-то они стоят 450-600 р. Тогда-то это вообще… Те же кальмары… В принципе всё было. Это потом всё начало пропадать – колбаса…

Е.О.: А когда это? Это ближе к 70-м?

В.З: Да, за 70-е годы, ближе к 70-ым. В 60-е всё было. Единственное – это начало 60-х плохо вообще было с продовольствием. Даже за мукой приходилось в очереди отстаивать. Мама поставит, куда-нибудь отошла, а мы стоим с ребятами. Потом они приходили или менялись. Были времена. Но потом опять же трудоустроиться было не так просто. И платили. Еще тогда говорили по облигации-то были в 50-е годы, обязательно какую-то сумму надо было. Т.е. когда выдают зарплату, часть зарплаты выдают облигацией. Все эти облигации хранили, потом начали выбрасывать. Дети играли в них. Потом в 90-х годах объявили: «Такой-то год будет гаситься». У нас что-то осталось, сохранилось.

Е.О.: Поменяли?

В.З: Поменяли, но тоже что там поменяли? (смеется) Брали по тем временам прилично, где-то четвертую часть зарплаты забирали.

Е.О.: Про маму и папу не сказали. Чем они занимались?

В.З: У меня мама закончила Коломенское медучилище. По распределению уехала на станцию Луговая. Это где-то в Московской области. Недалеко. После приехала сюда, тут трудоустроиться было тяжеловато. Хорошо вот Розалия Осифовна помогла. Пассман. Она была санврачом. В ее подчинении были ясли, детские сады, пионерские лагеря. Вот она устроила ее в ясли, меня туда водили в свое время. Ясли были в районе остановки Сад Дворца ближе сюда к Гагарина. А ближе не было яслей. Ее туда устроили, ну и заодно меня, чтобы я под присмотром был. Поэтому она и на работу, и в то же время меня в ясли. Рано уходили из дома. Где-то часов в шесть-семь. А папа всю жизнь проработал на Коломзаводе. Был бригадиром у слесарéй-ремонтников. Заработал горячий стаж. С 55 пошел на пенсию. Ему не повезло, у него инсульт случился. Долгое время, 16 лет. Но, главное, что на ногах. Был жив, мог передвигаться, с палкой правда, но главное сам себя обслуживал. Мама еще долгое время работала. Она работала порядка до 72 лет. Она работала в нашем тубдиспансере, который на Посадской. Мы его называли в «Пятилетке». Он имени пятилетия Октября. У нас же всегда такие названия были. Она из яслей перешла сразу туда. Нашлось место. И всю жизнь медсестрой отработала там. И на пенсии работала. Недавно я ее хоронил 11 февраля в этом году. До последнего она держалась, все сама делала. Она очень хорошо готовила, была очень чистоплотной женщиной, и соответственно папа у нас ходил как министр (смеется). На самом деле если посмотреть его фотографии, то не скажешь, что он рабочий.  Как-то скажешь, что он или инженер, или даже бабуля моя (его мама): «О, инженер пришел». Он всегда так одевался хорошо.

Е.О.: А как они комнату получили здесь?

В.З: Получили мои дед и бабушка. Они сами из Рязанской области. Мой дед – Константин Аланыч и бабуля Татьяна Петровна.   Дед умер рано, прошел всю войну от начала и до конца, до Берлина дошел. Но он пожил здесь. Он умер в 61 году. Конычев Константин Аламыч. У них был в Рязанской области, свой хутор, свое хозяйство. Все было свое натуральное. Потом по тем временам начались вот эти вот гонения. Их приравняли к середнякам каким-то… К кулакам – середнякам. Им пришлось всё это хозяйство: часть продать, часть оставить и уйти с этого хутора. Они уехали в деревню Столбцы Старожиловский район Рязанской области. В основном там… Две сестры старшие родились на хуторе, а две уже помладше, они родились в д. Столбцы, в том числе моя мама. Мама родилась в 1931 г. Там они немного пожили и приехали в Коломну.

Е.О.: Почему в Коломну?

В.З: Нет. Ну тут жила его старшая сестра. Моего деда. Константин Иваныча<это не ошибка, у осетин два имени: народное, здесь Алан, и крестильное – здесь Иван>. Ну, и она посмотрела тут… Вышла замуж, как говориться огляделась и говорит: «Приезжай, можно что-нибудь придумать». Они приехали, и им здесь выделили вот это жилье. Ну не знаю. Я в подробности, в общем-то, особо не вдавался.  К кому обращались, чтобы получить квартиру в коммуналке.  Тогда ни газа не было… Печки… Да и печки были до последних времен. Их сломали-то в 50-х гг. Вот была кухня. И там была печка.

Е.О.: А кухня вот, ближе к углу?

В.З: Кухня была по той стороне, посередине. Там была печь. Такая русская печка. Все там готовили. Ну, а потом со временем всё это, конечно, сделали реконструкцию, плиты поставили.

Плит было 4, потом вроде как пятую поставили. Потому что уже не хватало.

Е.О.: И плита принадлежала семье?

В.З: Нет. Плита принадлежала…. Вот, например, на этой плите готовили. Например вот, мы готовили, Пехтеревы готовили и Невские готовили. То есть вот три семьи. Она вроде как за нами была закреплена

Е.О.: А сколько конфорок?

В.З: 4 конфорки. Ну, как-то вот договаривались как-то. Успевали там. Нет, нет. Особо таких вроде бы передряг не было.

Е.О.: А что готовили? В будний день, например? Как завтракали?

В.З: Я помню, яичница была. Да. Самое такое блюдо. Да я сам… Я во второй смене в школу и сам мог. Да Невская-то учила меня… Бабулька всё время сидела: «Так Славик сначала разбиваешь»… Потом глазунью она всегда меня учила делать, – «Так ножичком, чтобы прожарилась». Она сидела…

Е.О.: Она сидела на кухне и приговаривала?

В.З: Ага. У неё даже, это… Интересное было… У нас: «Зимой и летом одним цветом. Это кто?» – Это тётя Сима. -Правильно! Пятая. Потому что в квартире номер пять. А еще у нас была тётя Сима-девятая. Которая вообще была в том. Крыле. В том. У неё было одно и то же пальто. Она что летом, что зимой. В одном и том же пальто. Везде. И у парадного сидит она в этом пальто. И на кухне сидит она в этом пальто. Поэтому мы так её звали «Зимой и летом одним цветом. Кто?»  – Тётя Сима пятая. Вот… Учила…

Е.О.: А вечером что готовили?

В.З: Ну, а вечером? Тогда скромно в общем-то жили. Что там говорить. Выручали что? Выручали соления. Все эти огурцы, помидоры у нас…

Е.О.: Хозяйства были?

В.З: Да. Ну, не то, что хозяйства… Сады вот эти начали мирова давать… Участки. Ну и соответственно там… Сажали. Сажали всё это…

Е.О.: Там без домиков? Просто огороды?

В.З: Нет, были домики, небольшие. Чтобы можно было пересидеть, если дождь там, ненастье, ещё что… А так… Ну по тем временам урожаи очень хорошие были. Ничего не могу сказать. Может это так казалось? Но на самом деле. Тогда же было, ещё раз скажу, все было натуральное. Все пёрло. Земля, видать, отдохнула до такой степени, что я не знаю… Например, мы никогда не солили огурцы в июне, в июле, они у нас поспевали в августе. Еще никаких ни пленок не было, ничего. Все это на корню: и помидоры, и огурцы. Всё солили. И в бочки солили, и в банки солили. Погреба здесь… Сараи были у нас здесь…

Е.О.: Во дворе?

В.З: Да, вот где сейчас гаражи. Там были сараи. В сараях были погреба.

Е.О.: А сараи все деревянные были?

В.З: Да-да-да. Вот. Там всё это хранили. А внизу – вот здесь вот, под нами, был большой подвал. Тоже за каждым было распределено. Там хранили картошку в основном. Вот. То есть, там не так вот было прохладно как, например, в погребе. Но там для картошки было комфортно. Вот картошка, свекла, моркошка. Вот такие вот… Дела…

Е.О.: И у каждой семьи все было свое?

В.З: У каждой семьи. Да, всё было. Чуть вот, как вниз спускаешься… Здесь вот было подмостки такие интересные. Здесь вот всё, например… Рубили капусту. Вот. Скажем, бочки стояли.

Е.О.: Ну, то есть тоже во дворе…

В.З: Да_да. Не во дво<ре>… Ну, вот, где сейчас у вас закрыто. Туда спускаешься… И были подмостки. Потом там уже, чуть сворачиваешь – туда, вниз, в подвал. Спускаешься там – лестница была деревянная. Вот. А здесь вот, я говорю, рубили капусту. И у всех стояли эти бочки. И никто ни у кого, ничего и никогда… Чтобы кто-то пошёл там… Где… Не было вообще такого. Да и… Прям в квартире они – тоже… Особо и не запирались.

Е.О.: Квартиры, в смысле комнаты?

В.З: Ну, в смысле, комнаты. Наши. Да. Вот эти вот особо они не…

Е.О.: Ну, то есть, на ручечку, а не на ключ?

В.З: Ну, не… Какие там ключи? Так! Просто: закрыл и всё. А… Ну, конечно, если совсем там кто уходит. Конечно, там на ключ взял, да и всё. Дома если кто, никто никогда этих. Ключей не было. Никто не запирался. Никогда.

Е.О.: А погребá глубокие были? И каменные что ли?

В.З: Нет, ну… Тут тоже поветрие пошло. Один выкопал погреб, и все начали копать.

Е.О.: А в какие это…  Примерно, в какие годы?

В.З: Сейчас скажу… Где-то, наверное, 68 год…  Где-то там 68 – 69 -70. Вот, самые такие… Ну, интересные здесь. Здесь, когда копали погреба, Много всякого интересного выкапывали. Всякие здесь интересные…

Е.О.: Расскажите.

В.З: И бутылки, и пузырьки всевозможные, и части черепков посуды. Вот эти. Красивой очень. Большие, вот одно время, мы даже хранили. Большие части вот эти здесь у нас. Да-да-да-да. Это ж купеческий город. Один копал сосед – раз, у него лопата проваливается. Начали копать, а там гречка пошла. Но гречка – она такая черная уже вся. Ведрами доставали эту гречку. Много! Оказывается, там хранили мешки с этой крупой, там.

Е.О.: И что потом? С этим. Ну с гречкой понятно…

В.З: Да. Выкопали и всё там. А с находками? Так они. Чё-то остались. Часть они, может… Вроде как в Краеведческий музей отдавали. Ну, интересные такие, вот. Все эти формы бутылок, пузырьков.

Е.О.: Были легенды по поводу находок?

В.З: Ну как… Опять же… Купеческий город. Здесь много таких зажиточных людей жило. Почему здесь и церквей столько много. Здесь же у нас очень много отреставрировано. Да? А много – вообще снесено. Которых… Коломна из городов… Коломна считается один из городов, один из самых таких, где строилось много церквей и монастырей. Ну, а про кухню ещё что могу сказать? Тоже. Поветрие. Один начал чё-то делать, понравилось. Попробовал там вот эти… Особенно из картошки терли там. Эти «тируны», как мы их называли.

Е.О.: Тируны?

В.З: Ага. Кто-то подошел, попробовать угоститься. Пожалуйста, угостились. Во! Смотришь, второй начал. Через полчаса смотришь, вся кухня трет. Так у нас и делалось. Также вот варенье. Летом.

Е.О.: А из каких ягод?

В.З: Малина, черная смородина, вишня…

Е.О.: Садовые ягоды?

В.З: Садовые. Да. У всех… Практически у всех здесь были участки.

Е.О.: А где, в каком месте, у вас участки были?

В.З: Вот у нас в Сандырях.

Е.О.: Это где?

В.З: Это вот не доезжая  посёлка Радужный. Поворот на Радужный, а там есть Сандыри. Называется.

Е.О.: Как вы дотуда добирались?

В.З: Как? Автобус ходил. 4 номер Как и был, так он и остался.

Е.О.: А ещё у кого? В каких местах?

В.З: У Шиловых рядом был с нами. Там же. А тогда было два места всего. Это вот щас, как на Озеры ехать – это основное там, Коломзаводские были участки. Отдавали. А это вот городские – которые Сандыри. Вот. У всех были. Вот Савеловы тоже жили. Здесь. Рядом с нами.

Е.О.: Это в том крыле?

В.З: Это в том. Крыле. Были. В том. Надо было фотографию вот сейчас взять. Тоже, мы с ней сейчас. Ну как мы? Дружим. Она тоже Елена. Тоже в принципе она знает. В курсе. Можно, да, пригласить. Интересная тоже. Дама. Вот. Ну, и в продолжение дальше?..

Е.О.: Расскажите про кухню? Какие любимые блюда были? На праздник или в будни?

В.З: Если мясо – то это щи, борщ. Какой-то. Первое варили обязательно. Потому что у всех мужчины, все работали. Много очень вот, кто на заводе работал, и на Текстильмаше работали, и на Коломзаводе, на ЗТСе,. Кто мужчины – обязательно первое надо есть.

Е.О.: Вечером кушали?

В.З: Да, у меня, например, папа приходил… Где-то… В пять часов.

Е.О.: А мама когда готовила?

В.З: А мама… У неё был такой день. У медработников, вот у них. Они вот, если первая смена, то они где-то часов до двух они работали. То есть у них… Ну знаете, как вот сейчас – врачи медсестры… С врачом обязательно медсестра сидит. Ну, они вот где-то с 8 там до 2 часов. Вот у них смена была. Ну, после двух она свободная там…

Е.О.: Приходила домой?

В.З: Да, приходила домой, готовила. Да. Ну, тогда традиционно – картошка. Чё там говорить…

Е.О.: А что готовили из картошки?

В.З: Жареную, пюре. Это сейчас картошка не пойми какая там. Ее не помнешь, ничего! А тогда она пухóвая была. Уж пюре, так пюре. Там – с молоком, с маслом.  Особо разносолов не было. Как? Ну, не голодные совсем. Но! Есть хотелось, чего-нибудь такого… «Таковского» не было. Никогда вот у нас. Не баловали нас особо. Из «таковского» был, ну чё… Белый хлеб. С маслом. С песочком. Ну, если во двор выйдешь, извините, то может достаться только один укус. Остальные все: «Дай откусить. Дай откусить». Вот эта гурьба подбежит. Если не дашь – всё. Извиняйте! Ты уже там. Неприятель.

Е.О.: А со сливочным маслом?

В.З: Ну, со сливочным. Холодильников не было. Масло держали в холодной воде. В кастрюльке. Холодильник был только у Пассмана. У него.

Е.О.: И стоял в комнате.

В.З: Да. Вот там как раз место есть. Там стоял у него холодильник.

Е.О.: А что он хранил в холодильнике кроме масла?

В.З: Ну, он вообще-то любил такое… Деликатесы всевозможные. Он понимал дело в крабах там. В этом отношении…

Е.О.: А чем он занимался?

В.З: А он… Он же в свое время закончил МГУ. Факультет журналистики. Вот. В 50-е годы. Тогда евреев особо не жаловали. Вот. Ему пришлось закончить второй институт. Уже машиностроительный. Вот. И он работал. В последнее время он работал дизайнером. На ЗТСе. Очень умный мужчина. У него богатая библиотека была. Очень интересная. Он устраивал лекции интересные.

Е.О.: А где устраивал?

В.З: В основном вот… Т.к. он на ЗТСе работал. Был такой Дом культуры. Он и сейчас остался там у них на Окском. Это Большой-то построили потом. А маленький – вот там, где у них сейчас всевозможные кружки там, вот это вот. Там был Дом культуры. Вот он устраивал лекции интересные, например о поэтах. Не раз он нас брал с собой. По тем временам о Есенине. Были такие лекции у него! Во первых… Он знал наизусть очень много стихотворений всех этих.

Е.О.: А сколько вам было лет тогда? Вы были младшим школьником?

В.З: Да. Да. Вот у них уже тогда была «Волга». Сначала был вот «Москвич», вот этот вот. Потом «Победа». Потом «Газ-21». «Волга». С оленем.

Е.О.: И стояла она где?

В.З: А здесь. Во дворе. Был гараж у него. И вот, да. Сейчас на этом месте яма. Ну не яма – облом. Гараж свой построил. У него там стояла машина, всё. И вот он нас соберёт. Он и сына брал. Ну, и нас пацанов. А чё мы? Ну, мелкота там. Рассядемся в машине. Да! И туда, на лекцию. Интересно. Нам-то, млжет было не очень интересно. Это вот сейчас. Потому что он столько знал. Стихов! Ох, он так их читал! Так рекламировал это. Вот я вспоминаю. Это что-то.

Е.О.: А кто собирался на эти лекции?

В.З: А. Ну, просто. Люди. Там. Печатали объявления. Все, кому интересно было.

Е.О.: А большой зал набирался?

В.З: Большой, да.

Е.О.: Сколько человек там примерно?

В.З: Человек 70. Собиралось. Так. Не изменяет память? Да, да было. Частенько он. Вот. И Пушкиным. Особенно когда он читал, вот это самое, Есенина. Потому что Есенин, он был по тем временам… Не особо его. И в школе мы его так проходили, там несколько всего стихотворений каких-нибудь. Да. Во. А он досконально знал эту поэзию. То есть очень… С ним общаться было одно удовольствие. Очень такой разносторонний товарищ. Ну, вот А отец – папа его – адвокат, Илья Семенович, тоже очень был интересный дед. Тоже он много всяких историй знал, анекдотов знал. Если они едут куда-нибудь… Это они тогда ездили. Мы-то могли себе позволить только до сада и огорода и обратно. Ну, в Москву. Вот. А они ездили… И в Крым ездили. И… Кавказ – Сочи, там. Вот И рассказывали: собирали там компании целые. Как начнет анекдоты рассказывать, от него не уйдешь. Очень интересный такой дед был. Ну, может тогда еще не дед. Сколько ему там было? Шестьдесят, под семьдесят?

Е.О.: Он был на пенсии?

В.З: Да, да! Он был на пенсии.

Е.О.: И из кого семья-то у них состояла?

В.З: Ну, вот Илья Семенович. С женой. Розалией Иосифовной. Сын у них – Семен Ильич. Вот. Жена его. Так… Зинаида Павловна. И двое детей – Сергей вот, мой приятель. Сергей Семенович. И Татьяна. Татьяна Семеновна. Татьяна в здесь живет. В Коломне. Но работает у Сергея Семеновича. Сергей Семенович большой бизнесмен. Крутой. Строительной фирмы. Президент строительной фирмы. Заслуженный строитель.

Е.О.: В Коломне?

В.З: Нет, в Раменскому. Вот. Ну, мы с ним не так часто общаемся: он постоянно занят, постоянно в разъездах. Ну, вот надо тоже попробовать как-нибудь его сюда. Тем более, в его же квартире всё это устроено. Может быть, и расскажет что-то такое, что, может быть, даже и я не знаю. Татьяна, она маленькая совсем была, когда отсюда съехала. А мы с ним здесь выросли. Он на год меня помладше. Можно сказать самый близкий мне. Мы с ним в школе вместе учились. Потом в институте Московском Станкоинструментальном. СТАНКИН. Ну… Впоследствии жизнь нас разбросала, все поженились, детей заимели. Вот. Он уже в Раменском сейчас.

Е.О.: Как делилось общее коммунальное пространство? Где были границы, что было своим, что чужим. Как уборка осуществлялась?

В.З: Ну, уборка обычно по графику. Составлялся типа графика. Ну, то есть по комнатам. Ну, то есть… Да, вот. Это пятая, сегодня там. Шестая квартира потом.

Е.О.: Ежедневная была уборка? Или там по неделям?

В.З: Да, по неделям в основном. Ну, и потом как в зависимости всё это, замусорят. Вот. Также кухня всё это убиралась. Не было там. Сами все. Опять: ни приходящих… Всё сами делали. Лестницу сами мыли. Парадную и вот эту вот. Мыли. Тоже.

Е.О.: Откуда был вход?

В.З: Оттуда, с той стороны был вход. Этот вход во двор у нас был.

Е.О.: Тоже всегда был открытым?

В.З: Да. Да. Там никогда чего не закрывалось. Потому что во дворе… И бельё сушили… Верёвки висели. С палками. Ну, с этими… Представляешь, да?. Бельё развесили. Палку подставит. Бельё сушили.

Е.О.: А стирали где?

В.З: Стирали в кухне. Было такое отделеньице. Там ванну поставили. Вот. А так у каждого был свой бак. Свои маленькие ванночки, где там детей купали. Маленьких. Да? А так в большой ванне там всё это… Стиральных машин-то особо не было. Это потом стали появляться.

Е.О.: А появляться стали когда?

В.З: Ну, тоже, в 70-е. Вот эти вот. Круглые. Которые с волками, туда. А она же не подогревалась. Нужно еще это всё погреть было. Залить. Жжжим! А полоскали вот это – ванна была.  Ну а так чтобы помыться-то… Это. В баню вон ходили. Все.

Е.О.: А баня где была на улице Полянской?

В.З:, Да. Да. Вот, где сейчас Пастила, ходили в баню.

Е.О.: По субботам?

В.З: Ну, как правило. Да. То есть, после работы там.

Е.О.: Получается, что ванной-то комнаты не было?

В.З: Не было. Не было. Не было.

Е.О.: И потом она не появлялась?

В.З: Нет!

Е.О.: А туалет?

В.З: Ну, туалет тоже общественный.

Е.О.: Сколько?

В.З: Э-э-э! Так. Там была раковина. В пред. И два унитаза. Это – мужской. Ну и видимо женский то же самое.

Е.О.: В разных частях?

В.З: Да. В разных частях. Илья Семёныч ходил со своим кругом, как сейчас помню. Вот напевает идёт, там: « на, на, на….». И с кругом  идёт. Со своим собственным.

Е.О.: А там не было?

В.З: Ну, был, но он со своим собственным ходил.

Е.О.: И снимал?!

В.З: Да.

Е.О.: С деревянным?

В.З: С деревянным. Свой собственный круг у него был. Такая интеллигентная еврейская семья, довольно-таки интересная. Интересно с ними было общаться.

Е.О.: Ну, проблем с туалетом не было? Или всё-таки очередь по утрам?

В.З: Да, нет. Я бы сказал, что нет. Особо нет.

Е.О.: А умывались тоже в туалете?

В.З: Да. В туалете. Нет. Ну, там и в туалете, и вот, где стирали.

Е.О.: На кухне?

В.З: На кухне, да. Там тоже было два крана. Но везде холодная вода. Горячей же не было. Горячая, если нужна, пожалуйста: ковшик, кипяти там, иль чего. Но все тогда холодной. Никому некогда – чего греть, подогревать. По-быстрому мылись. По-быстрому пом-пом.

Е.О.: Про детские игры расскажите.

В.З: Ну, основная… Основная игра это в войну. Потому что прошло, ну чего? Тогда 20 лет прошло. То есть вот нам было по 7 лет, по-10 лет. В  войну: немцы, красные. В Чапаева. Здесь мы тоже.

Е.О.: Как делились? На красных-белых? Немцев-русских?

В.З: Ну, да. Выбирали, кто кем будет.  Делились на немцев

Е.О.: А какое оружие было?

В.З: Ну, оружие вот я говорил, у нас было… Интересное. Вот со Вторчермета приносили мы.

Е.О.: А что это такое?

В.З: Это вот в районе станции Коломенская там Вторчермет находится. По тем временам, ещё кое-чё там оставалось. Через забор лазили там. Но, как говорится, скелет оружия. То есть там внутренностей практически… Ну, не было! То есть, вот у нас было там автомат ППШ, у нас были. Потом, шмассеры были немецкие. Там ещё даже был этот пулемёт Дегтярёва. С таким вот, с кругом. Патроны. Для патронов. Где патроны вставляются. Патронные ленты. Пустые, правда. Ну, и гильзы. Были. Этих гильз вообще было не меряно. Вот. А один товарищ у нас один вообще делал. Оружие сам. Выпиливал, выстругивал там. То есть…

Е.О.: Деревянное?

В.З: Деревянное, да. Красил он.

Е.О.: Но вот это ценилось, или всё-таки то?

В.З: Ну, и это, и это. Это вроде как настоящее. Считалось. Да? Значит, именно которое было. А это игрушка. Своими руками. Мы тоже сами делали там. Но он доводил всё это до совершенства. То есть до такой степени, что было не отличить. От настоящего. Вот.

Е.О.: А гильзы как использовали?

В.З: Дааа… Делали мы интересные такие. Ну как? Типа «пугач». Пистолет там. В общем. Отве<рстие>. Заготовочка такая металлическая. В ней отверстие. Где-то под гильзу. Чуть чуть-то она на конус идёт, чтобы можно эту гильзу вогнать. Гильзу берёшь. Тогда ленты фотографические, они очень здорово горели. Она – вжжжу! Прям сжигается вся это. Теперь кусок ленты. И туда. Вот. Вставляешь в эту гильзу. Ну, и потом… Поджигаешь. Она начинает гореть. Вставляешь её в этот отверстие. Сильно забиваешь его. И там, когда набираются вот это, сгорает вот это, пары набираются, она и стреляет. Очень каждому интересно. То есть у нас варило! Вот в этом отношении варило хорошо. А потом тряпичники же ездили ещё. Эти собирали. Тряпки. Ну, за тряпки давали нам свистульки там всякие. А за большое количество давали «пугачи». То есть, это пистолет такой. Он из свинца был сделанный. И пробки серные. Вставляешь туда. Ту, уж типа там пружина с курочком вот таким. Курок. Отжимаешь. И он: «Бум-от!» Стреляет. То есть было.

Е.О.: Не было плохих историй с этим со всем?

В.З: Да, нет. Не было. У нас. Бог миловал, конечно.

Неизвестный: Пленку возле кинотеатра искали?

В.З: Да, нет. Она и фотографическая горела хорошо. Тогда целлулоид вот этот был.

Неизвестный: Я знаю, в Германии запрет был. Нельзя было с пленкой в трамвай входить.

В.З: Ну, да. Она хорошо горела. Прямо: «Вжжжииить!» Ракеты всякие пускали…

Неизвестный: А в какой кинотеатр ходили?

В.З: А вот «Восток». Потом вот «Юность».

Неизвестный: Уже тогда был?

Е.О.: Ходили?

В.З: Конечно. В основном в «Юность» ходили.

Неизвестный: Билеты подделывали?

В.З: Было дело. Ну, а чего? Тогда билеты стоили 10 копеек. На эти… На детские сеансы. А фильмов было мало. Особенно детских. Ну, чего там. «Про Мальчиша Кибальчиша». Это вот основной наш фильм. Да, «Тимур и его команда», вот эти вот. Ну а взрослые пошли все эти «Фантомасы», вот эти вот.

Неизвестный: «Тарзан»?

В.З: После войны «Тарзан» был. Но это мои родители застали. Но потом его чо-то перестали показывать.

Е.О.: Какой кинотеатр лучшим считался?

В.З: «Восток» считался.

Е.О.: Там ещё «Зимний» какой-то был?

В.З: Был «Зимний». Вот, где «Юность». Он тогда был «Зимним» назывался. Потом он, типа сгорел что ли. Я не помню. Короче, его не стало. И вот на его месте… Да, скорей всего… Вот этот «Юность» кинотеатр. Ну, в основном, детский. Там детские кинофильмы. Это днём. А по вечерам уже там демонстрировали взрослые фильмы. А основной вот этот был. «Восток».

Е.О.: Вы в кино в выходные бегали? Да?

В.З: Да. Да, выходные. Красный зал и синий зал. Два зала было. Днём по 25 копеек билеты были. А вечером от тридцати и до полтинника, уж там. В зависимости от этого… От рядности.

Е.О.: А красный-синий, чем отличались?

В.З:  Нет, просто там разные. Например, в десять часов… На 10 часов, на 12 часов, на 14 часов. Четные часы, там, к примеру,  синий зал. Работает. А начиная там с 11-13- 15-ти. Там нечетные. Красный зал. И разные фильмы демонстрируют. Ну, а чё, фильмы они шли… По полмесяца, по месяцу.

Е.О.: То есть приходилось ходить на один фильм по нескольку раз?

В.З: Да. Ну, а чё тогда делать было особо так? Конечно по много раз одно и то же смотрели. Фильмов-то снимали…

Неизвестный: Телевизоров не было?

В.З.: Были. Телевизоры. Но тоже они появились в 60-х

Е.О.: И у кого появился первый?

В.З: У первого, как всегда, у Пассмана. Вот «Рубин».

Е.О.: Он соседей приглашал?

В.З: Приглашал! Не, он никогда не отказывал. Никогда. Если какой-нибудь там интересный фильм.

Е.О.: Что было классикой в эти годы?

В.З: Ну, это 60-е. Где-то 65-й, наверное. Да. Наверное. Да. Да. 66-й.

Е.О.: Было такое, что полкоммуналки собиралось?

В.З: Не, ну если фильм… Да.

Неизвестный: Новый год какой, да? Футбол там?

В.З: Футбол? Тогда реально мы смотрели футбол. На стадионы ходили. Это…

Неизвестный: Шавырина?

В.З.: Нет! Шавырина еще не было. Шавырина не было. Был «Авангард». Стадион коломзаводской. Туда мы на каток в основном ходили. И «Старт» вот. Там. Там каток заливали

Неизвестный: А художественная школа уже тогда была? Или после построили? Вот где памятник Ленину-то стоял в парке. Не доходя до этого, до станции Коломна. Вот через парк идти сверху. Там художественная школа. Она старая-старая.

В.З. и Е.О.: Там был Дом пионеров!

Неизвестный: Там еще статýи были?

В.З.: Да, были. Там был Дом пионеров.

Е.О.: Ходили в него?

В.З: А как же. Нас заставляли. Работать от школы там. Да.

Е.О.: А что заставляли?

В.З: Ну, это. Копать. Там эти…

Е.О.: Ходить за садом?

В.З: Да. Там и сад был. Во-первых. Росли там и яблоки. И груши. Ну, и соответственно там цветники, и всё. Ну, и нас… Заставляли. Была отработка, называлась летняя. Вот нужно было ходить. Всё это копать. Рыхлить. Всё это делать.

Е.О.: А в какие-нибудь кружки ходили?

В.З: Я-то не ходил. Ходил там в один кружок. Авиамодельный. Вот. А так кружков там было много. Вот и художественный. И танцевальный. Каких только и не… И рукодельные там всякие.

И ребята ходили?

Конечно. Конечно ходили все. Мне вот нравился вот этот авиамодельный. Вот этот вот. Интересно. Все эти ракеты, самолёты. То, что недоделывали там – домой разрешали приносить. Ходил я. То есть, постоянно чем-нибудь занимались.

Е.О.: Ну, а вот про игры-то. Кроме «войнушки» еще было что? Это на улице. А в какие игры играли дома? Может какие настольные игры?

В.З: Ну, дома, конечно, у всех были всевозможные настольные игры. Бывало там собирались на кухне.

Е.О.: А что было?

В.З: Эти ходилки, как теперь их называют. В основном. Вот.

Е.О.: По вечерам собирались, у кого-то?

В.З: Ну, да. Или у кого-то дома. Сергей он был вообще в этой квартире. Он был безотказный. У него много народу всегда собиралось. Всегда вечером

Е.О.: А до какого считалось… Ну, там всё-таки…

В.З: Ну, где-то до восьми.

Е.О.: До восьми. А потом ужин?

В.З: Да. Мы уже… Всех звали. Пошли. За всеми заходили родители. И пошли-пошли-пошли-пошли-пошли!

Е.О.: Ели-то все-таки на кухне?

В.З: Нет, дома. Себе. Всё готовили. Всё у себя.

Е.О.: Столы стояли? Да?

В.З: Да. Отдельные. Да. Ну, а посуду уже шли на кухню мыть. Посуду хранили в столах (вот как здесь стол ) То есть там поели дома…

Е.О.: А хранили?

В.З: Тоже вот такие столы были.

Е.О.: На  кухнях? Или в комнатах?

В.З: В комнатах. А на кухне были чуланы. Тоже за каждой квартирой был чуланчик. Ну, вот там вот хранили такие…

Е.О.: С запором?

В.З: Ну, они вроде бы как бы были, все эти запоры. Мы ими никогда не пользовались. Например ключ, если кто-то ушёл, мы его… В чулан вон. Кладёшь. С собой его даже не носили.

Е.О.: То есть там крупы хранили?

В.З: Крупы, сковородки всевозможные, тазики там все эти. Вот такая там утварь. Кýхонная, Бытовая чтобы не заставлять комнату. Чулан был под замком, но никто в чужой не лазил.

Е.О.: А как дни рождения отмечали?

В.З: Каждый  к себе звал. Пекли что-то, или покупали в магазине торт «Сказку», или пирожные, или конфеты.  И у каждого было много варенья. Конфеты мы очень любили, они были в виде батончиков без обёртки, соевые,  назывались «Кавказские», по 1р. 50к.  за килограмм. Была ещё театральная помадка. После коммуналки был ресторан « ОКА» (сейчас там магазин «Спортмастер»), а потом  ресторан назывался  «Коломна». За ним был кондитерский цех, где делали театральную помадку, запах стоял потрясающий. Помадку делали из сгущенного молока. Сгущенка была в консервных  банках  по 3-4 литра.  Один наш товарищ  сказал, что можно залезть на чердак, туда работники цеха относят пустые консервные  банки. Сгущенка стекала по стенкам  на дно банки и поэтому на дне были остатки.  Мы набрали, хлеба залезли на чердак, и вылизывали хлебом сгущенку. А однажды нам повезло, мы нашли целую банку сгущенки. Принесли домой, купили лимонада и ели все вместе.

А дальше был лимонадный завод, там разливали  «Буратино». Бутылки были зелёные или чёрные, они были похожи на водочные бутылки.

Е.О.:  Какие школы были?

В.З: Я учился в 4-й  школе. Это сейчас, как поворачивать на женский монастырь, бывший Трест столовых. Там была начальная школа до 4-го  класса. Потом перевели нас  на улицу Пушкина, там была школа № 7, сейчас там Медучилище. Эта была средняя школа.  А потом как построили Пединститут, на ул. Зелёной, то это здание отдали под школу № 7 . Я учился там  с 7-10 класс.

Е.О.: А школа № 6 работала?

В.З: Да. У нас там труды были. Школа имени Александра Фонягина на улице Савелича. Сейчас там  колледж. Фонягин – Герой Советского Союза.  Лёша Ильковский: « В школе в каждом классе парты были подписаны Е.О.: здесь сидел герой советского союза Александр Фонягин» (Не расслышала). Там у нас были мастерские – слесарные и столярные у мальчиков. У девочек было – домоводство, их учили шить, готовить. Мы бегали из школы через колхозный рынок, сейчас авторынок на ул. Яна Грунта. За продуктами все туда ходили. В крытых павильонах были мясо и молочные продукты. Ещё там продавали овощи и фрукты. У входа на рынок сидели бабульки, видно приезжие с Кубани, или ростовской области, торговали семечками. А мы бежали, у них по горсти семечек зацепляли.  Они ругались на нас: «такие сякие».  Мы пробегали через рынок , перелазили через забор и были в школе на трудах с семечками. Чем ходить в обход, огибать рынок, мы напрямую , через забор лезли. Вот так ходили в 6-ю школу.

Очень жалко артиллерийское училище. У меня много приятелей кто его закончил, кто прошёл Афган, Чечню. Там ведь были не просто артиллеристы, но и десантники. Десантники не простые, их же сбрасывали с самолёта с оружием. Там ведь было два КАУ и десантники. Когда заканчивали учебу, выходили десантники-артиллеристы. (Плохо слышно) Михайловское училище 18..года, а потом всё взяли и закрыли. Когда начали укрупнять, то несколько училищ влились в Рязанское десантное училище. А артиллеристы, я не помню, вроде на Урал куда-то отошли. А раньше как было – напротив КАУ Медучилище, тут ребята, девчата. Ой! Сколько свадеб было, очень красиво Е.О.: парни в форме, девчата в белых халатах. Когда давали увольнительные ходили на танцы  в Шавырина. Там ведь не только каток был, но и дом культуры. Там основные танцы были, дискотек не было, а танцы.  Я сам туда ходил, когда был в классе 8, 9, 10.

Е.О.:  А когда вы переехали отсюда?

В.З: Я учился тогда в 10 классе.  Переехали сначала на улицу Кирова д. 56 «а», а потом в Колычево. Жалко было переезжать, но всё равно сюда возвращался, ездил каждый день,  основные приятели были здесь. Даже другие кто переезжал, тоже сюда возвращались. Не было такого, чтобы всех сразу переселили.  Вселялись сюда какие-то не понятные люди, но они жили здесь не долго. Собирались мы все здесь, нас ведь 3 двора было. Наш двор – д.205, двор Е.О.: д.207, дворЕ.О.: д.209. Дворы были перегорожены деревянными заборами, чтобы попасть в другой двор, нужно было пройти через арку. Это сейчас арок нет, их заложили, а раньше были.

Е.О.: А чем отличались дворы?

В.З: Ничем.  Разные люди жили.  В доме 207 и доме 209 жили ребята, с которыми я учился в одном классе.  А со временем вообще заборов не стало, сломали, и получился один большой двор. Это где-то в начале 70-х годов было.

Е.О.: А там где у нас  на улице столик и лавочки, что было?

В.З: Ничего. Двор был завален ящиками. У нас же здесь было 4 магазина и им нужно было где-то ящики складировать, вот они и выставляли их во двор. Один магазин посудо-хозяйственный, у них были стружка и картонные ящики. А был он между нашим домом и «Спортмастером», прохода не было. Продавали в магазине посуду, стаканы, вилки, ложки. Второй магазин «Огонёк». Работал тогда и гастроном, там можно было купить всё тоже самое, что и в « Огоньке» и по той же цене. Больше ходили в «Огонёк».  По улице Октябрьской революции был книжный, он и сейчас находится на том же месте, как и раньше. Дальше был детский мир (сразу за книжным) и ещё один магазин какой-то. Да весь первый этаж был в магазинах, ведь раньше Старая Коломна была центром города. Четыре магазина. А с угла был вход в дом. Поэтому деревянных ящиков было много. Мы из них строили крепости, штабы.

Е.О.: Поджигали их?

В.З: Я один раз поджёг помойку. Пожарные приезжали. Здесь была жестяная еще, стена, и были сараи. Между стеной и этими сараями было место, куда стаскивали все это и из магазинов, и мы тоже. Интересно было. Я был маленький, спички нашел. Загорелось, я решил прикрыть. А прикрывать было нечем, прикрыл соломой, которая из посудо-хозяйственного, и убежал. Убежал на кухню, и оттуда смотрел, как все это горит. Мне тогда было шесть-семь лет. Пожарных вызвали, благо рядом они тут, быстро приехали. Пожарная часть сейчас находится на том же месте.

Е.О.: Расскажите, про подвалы, чердаки.

В.З: В то время у магазинов подвалов не было. У них свои подсобки были. В то время был гужевой транспорт, ящики вывозились на повозках, на лошадях. В то время приезжал извозчик. Ящики уложит, веревками перетянет, чтобы они не упали, и повез их. Мы подсаживались прокатиться. Возил куда-то недалеко ящики, здесь же склады какие-то были. Мы, детвора, туда не добирались. По Яна Грунта чуть-чуть спустимся и обратно. Нам было по шесть-семь лет.

Е.О.: В Кремль лазили?

В.З: Мы там всё облазили. Все эти башни. Сейчас туда не залезешь, а тогда можно было. В то время стена была не такая, как сейчас. Ее восстанавливали, реставрировали в 80-е. Все башни какие можно было мы облазили. Ничего там особенного и не было. Битый кирпич, захламлено всё, голуби. Потом появились деревянные крыши у них, до этого крыш не было. Мы просто бегали там, играли. Площадь, где находиться Пятиглавый собор, там колокольня белая. Тогда можно было туда тоже заходить. Мы туда полезли, т.к. нам сказали, что там есть подземный ход в Бобреневский монастырь. Свечи с собой взяли, т.к. в то время фонариков не было. Пошли туда, но потом испугались, т.к. подземный ход находится под двумя руслами подземных вод. Туда спускались, проход был, но испугались, что-то там зашуршало.

Ильковский на заднем плане: «Были слухи, что подземный ход там был, и двух парней там завалило».

В.З: Больше мы туда не возвращались. Потом кто-то лазил, и что-то там обвалилось. И мы туда идти больше не рискнули. Я слышал, что там кого-то завалило, человека спасали. И видать после этого, пошли по этим следам, и эти хозяйства заложили и засыпали. В Пятиглавом соборе мы все тоже облазили. Там есть ходы вдоль стен. Т.е. там есть лестницы. Если, например, по периметру смотреть, то в каждом есть лестницы, куда можно подняться наверх к куполам. Вдоль каждой стены есть ходы – лестницы. Мы лазили по ним. Я сейчас вспоминаю это, и понимаю, как было опасно! Все ведь могло обрушиться. На Блюдечко мы ходили купаться, это было купальное место, типа пляжа, но не оборудованного. Там было чуть-чуть песочка.

Е.О.: Какую музыку слушали?

В.З: Патефоны были практически у всех, потому что завод был. Патефоны слушали. Русланову, например, когда маленькие были. Потом уже другая музыка пошла. Был «Журнал Кругозор», в нем можно было вырезать пластинку. Там были пластинки с популярными артистами. Мы выписывали этот журнал. Еще выписывали журнал «Работницу», газету «Коломенская правда». А что касается музыки, то мы на танцы ходили в сад, летний, вот здесь – у милиции. Перелазили через забор в основном, вход был платный – 10 коп. Тогда там играли ВИА местные. Они сами учились, гитары сами делали. Тут летний сад был, а зимой ходили в Шавыринский.  Там тоже ВИА выступали, но они более профессиональными были. Тогда в общем то профессионалов не было, тогда учились, у всех голоса были неплохие. И пели, и музыку играли. Поначалу нашу, потом уже пошла западная. Из коммуналки инструмент был у Саши Невского и Юрия Гурьевича Шилова. Он на трубе играл.  Саша тоже на трубе играл, потом на саксофоне. Они учились в музыкальной школе, а дома занимались. Соседям не очень нравилось. Сашка, например, джаз обожал, покупал пластинки с джазовыми композициями, сам старался так играть, и получалось у него. Саша даже на трубе в КАУ играл в оркестре. Потом он оттуда ушел, шофером стал. Но он до сих пор джаз обожает! Милиция не приходила, времена, когда притесняли джаз прошли. Пианино было у наших соседей – Пехтеревых, у Татьяны. Она упражнялась долго. Играла не очень. Интересные здесь соседи были – Шкарины. Их часть, квартира, здесь у вас, чем-то занята. Окна их выходили во двор. Т. Рая была интересная женщина, дородная, всегда был маникюр, она занималась химией и маникюром, будучи на пенсии. Мне кажется, что она никогда и не работала. А муж у нее был таксистом. Эта семья во дворе держала поросят. Иногда сорвется большой поросенок и начинает за нами гоняться. Мы орем, поросенок тоже орет. Т. Рая всегда красилась, рыжая, завитая шевелюра, к ней часто приходили, и т. Рая делала химию женщинам. Этим она зарабатывала, был свой контингент. Это считалось нормально, что к ней ходили краситься. К ней приходили делать еще маникюр. Моя мама не ходила. К Рае ходили те, кто был посвободнее, получше жил, не соседи, городские жители. И запахи шли оттуда интересные, парфюмом. Тогда были популярны «Красная Москва» и «Шипр». Принимала не только по выходным, но и в течение дня в будни. Тогда не считалось чем-то плохим то, что женщина не работала. Вот если мужчина не работал – всё, значит ты тунеядец, статья была! А женщина могла и не работать, была домохозяйкой. Ее никто и не мог заставить, если она не хочет работать. Отношения были в основном ровными и спокойными между соседями. Иногда ссорились из-за детей: «твой…, а твой…», ведь все было. И дрались, и мирились, и плакали, соответственно мамаши иногда орали: «Твой чего! А твой чего?» В основном были только мелкие разборки. Их даже разборками не назовешь. Дети же если подрались, то через полчаса они уже в обнимку идут.

Фото