Рассказчицы: Вера Александровна Степанова (Щербакова), Татьяна Владимировна Зыкова (Крылова).

Собеседник: Игорь Владимирович Сорокин.

Дата интервью: 15 сентября 2015 г.

Дата публикации: 25 июля 2022 г.

Игорь Сорокин: Мы беседуем о коммуналках, о 1960-х годах и об этом месте. Нам интересно то время, когда коммуналки были чем-то естественным. Как жили, как дружили, как враждовали. Какие-то отзвуки времени, воспоминания, запахи. Про магазин обязательно нам расскажите.

Вера Степанова: Когда я жила здесь, была Щербакова.

Татьяна Зыкова: Я здесь не жила, но жила тоже в коммуналке, в девичестве была Крылова.

И.С.: Давайте начнём с магазина.

В.С.: Магазин «Три поросенка» называли, потому что раньше витрина была, в ней сделали искусственных три поросёнка, как будто они на санях, как тройка. С тех пор повелось: «Три поросёнка». Это мне рассказывали мама, соседи, я ещё была маленькая, когда были три поросёнка. Рассказывали, что долго витрина была, поэтому люди привыкли, что это три поросёнка.

И.С.: Они были реалистичные или мультяшные?

В.С.: Мультяшные. Восковые или глиняные, как лошадки.

И.С.: Они на задних ножках стояли?

Т.З.: Да, в полный рост. Они втроём весёлые, обнявшиеся. Не помню, из чего они были сделаны. Для меня они остались как рисованные.

В.С.: Сколько тебе лет было?

Т.З.: Лет 10. В 3-ю школу я ходила. Мы жили на Репинке, ходили в молочный магазин сюда, на Зайцева, мимо этого, поэтому я помню давно.

В.С.: Пирожки здесь были необыкновенные.

Т.З.: Пирожки коломенские были неповторимые. Ездили аж из-под Воскресенска, женщина у нас работала: «Коломну знаю, там пирожки с мясом».

В.С.: Мясокомбинат привозил в палаточку огромное количество, и всегда стояла очередь.

И.С.: Это какие годы?

Т.З.: 1960-е.

И.С.: Они были запеченные или зажаренные?

Т.З.: Жареные, на фритюре.

И.С.: Размер…

В.С.: Обычные такие. Мясо много очень. Очень вкусно.

И.С.: Отлично! Давайте продолжим про вкусы.

Т.З.: Вот эта улица называлась «пьяной улица». Говорили: «пошли на пьяную гулять».

В.С.: Всё равно «стометровка» была. Соседи мои были постарше, и сестра постарше на три года. Здесь всегда раскатывали лёд, катались, ребята ходили парочками, два-три, девчонки, все так знакомились на «стометровке». Там подтолкнут, девочка упадёт. Раньше такие отношения были тёплые.

Т.З.: Сейчас по интернету знакомятся, а мы здесь знакомились.

В.С.: Мы ходили туда-сюда. Куда идёте? – На «стометровку». Это конец 1960-х. Было очень интересно ходить.

Т.З.: Мы жили на Ивановской, и я всё время ходила сюда в молочный магазин.

В.С.: Я помню, какие там были продукты – просто обалдеть. Икра чёрная, красная, вот такими вот лоханями стояла или просто банка открытая большая. Никто не покупал. Говорят, что раньше ничего не было. Но продуктов было очень много, разнообразных и колбас, и всего. Но зарплаты небольшие. Покупали, но мало.

Т.З.: Икра стояла на витринах в каких-то прямоугольных ёмкостях стеклянных.

В.С.: Отдельно стояли металлические голубые банки открытые. И были все в красной. Лишь бы люди брали.

Т.З.: Где Дом Озерова, там угловой был мясной магазин. Угол в самом доме. Сначала мясо, потом стал овощной стал.

И.С.: Какие отделы были в «трёх поросытах»?

В.С.: Как заходишь, справа как раз икра была, они как ромбиками такими. Потом рыба была прямо. Потом там уже стали овощи. Слева была кондитерская. Спиртное с другой стороны – там небольшая арочка, через магазин проходишь, там спиртное. С левой стороны кондитерская: закруглённые прилавки красивые, там можно было купить какао в пакетиках, кофе с сахаром в брикетиках. Все не очень богато жили, не знаю, кто там мог себе позволить. Чёрный хлеб с солью и маслом, булочку с сахаром.

Т.З.: Выходишь, не скажешь: «Сорок один – ем один» – всё, налетят, выпросят.

В.С.: Вот такие сладости были, конфеточки. Все жили скромно, наше окружение, не знаю, как те, кто побогаче – Пасман или ещё кто… Щи варили, котлеты делали. Кто во что.

И.С.: Мы из магазина перешли в коммуналку. Вы жили в соседнем дворе?

В.С.: Да, Октябрьской Революции, 207.

И.С.: Кто жил с вами рядом?

В.С.: Спицины и бабушка Мантурова. Кухня была на троих. В этом доме, где кухня, когда-то была типа людской, жила прислуга. Там жил врач-стоматолог, насколько я знаю, где наша комната, там была у него приёмная. Лестница из парадной, жёлтый мрамор, львы по бокам, вторая стеклянная дверь, очень красиво было. Ходили мы все чёрным ходом, не парадным. В середине дома. До этого, как мне рассказывали, здесь был как постоялый дом, комнаты были, до 1886 года. Надо смотреть в архивах, не знаю точно.

И.С.: В этом доме что было?

В.С.: Не знаю. Эти дома были вместе как одно целое. Потом их разделили на 205, 207, 209. Был комплекс – как постоялый дом, сюда заезжали. Здесь комнаты как кельи, был большой коридор и много-много-много комнат. У нас там совсем по-другому. Тут тоже был вход, но не такой парадный, то мраморные лесенки, но так себе. У нас совсем роскошный, широкий. Я помню это, начали ремонт делать, когда мне было лет 17.

Соседи были хорошие. Бабушка вредная.

Т.З.: У нас было 11 семей. Все нормально общались, но одни были… В семье не без урода, бывали скандалы. А так жили дружно. Я жила на Савельича, 5. Это был дом купца Посохина, он был городской голова. Был купеческий дом, двор большой. У него были кожевенные мастерские, продавали кожу, производство было. Большой дом, после революции конфисковали, поселили простых людей. Посохин какое-то время сам жил в коммуналке. Из жильцов его помнили. Выдержанный был, обиженный – не обиженный, но держался, воспитанный.

Мы хорошо жили в коммуналке, дружно, весело. Общая кухня большая была, у всех столики, плита. Коридор был большой. Соседи хорошие. Собирались всегда. Нас, мелких, на улицу, а родители на посиделки.

В.С.: Песни пели, в лото играли.

Т.З.: Был Игорь Павлович Селивановский. Это был цензор «Коломенской правды». У него посиделки были, в карты играли, на улице в лото играли. Двор был большой. Где были мастерские кожевенные, там тоже были квартиры. Там уже были не коммуналки, а просто они были разделены и были отдельные входы. Огромный сарай, земельные участки.

В.С.: Я вспоминаю: сарайчики стояли с погребами. Такие страшненькие. Мы когда приехали, дровами топили квартиры. Печка была с плиткой ещё тех времён, с изразцами, топилась очень долго, потом нам отопление сделали.

Бабушка-соседка у меня была ярая коммунистка. Такой провокатор всего! Но мама мне говорила, что не следовало с ней: «Молчи-молчи». Я на кухню практически не выходила особо.

И.С.: Провокатор в каком смысле?

В.С.: Спровоцирует, комплексов в тебя вложит всяких: рука не такая, нога не такая… Идеологически тоже ярая коммунистка. Работала в суде судебным исполнителем. Очень тяжёлый человек. Я то во дворе, до дома. Уроки сделаешь ― во двор. Садик у нас был, цветочки сажали – красиво было, тогда казалось, что просто замечательно.

Т.З.: Когда переехали в квартиры, в эти ячейки, все заткнулись.

В.С.: Да… Нет посиделок. Тогда нам казалось, что хорошо. И сейчас вспоминаешь – хорошее время: молодость, детство – всегда хорошо.

Т.З.: Коммуналки тоже разные были… Да, удобств не было. В баню ходили каждую пятницу и субботу обязательно, с тазом. В баню, которая около военкомата, где бассейка.

И.С.: Молочная площадь.

В.С.: Там стадион. На каток ходили туда. А городская баня направо, там пили газировочку… Удобств не было: холодная вода, помои выносили на улицу. Такие постройки с дверьми, металлическая решётка. Как в старой Одессе, из каждой подворотни запах. У нас канализации не было.

Т.З.: И у нас не было. Был туалет на два этажа. Круг вырезан, деревянное, вниз всё… Потом подъезжал на лошади, всё это черпаком черпал. Ассенизатор.

И.С.: Слово «золотарь» ушло?

Т.З.: Да, уже ассенизаторы были. По очереди убирались все.

В.С.: У нас были очень большие коридоры. Холодный коридор, лестница парадная – всё это надо было мыть, и парадную, хотя мы ей не пользовались, но пыль накапливалась, и черновую, и туалет. Бабушка эта коммунистка ходила проверяла, Татьяна её звали.

Т.З.: А у нас паркетный пол был. Натирали паркет в комнатах. Паркет необыкновенной красоты, дубовый. Мама нам намажет, а мы с братом тёрли – аж блестел. Потом этот паркет слоями перед капитальным ремонтом вывозили. Не на мусорку…

Жили все как-то дружно. Мы, ребятня, играли вместе все. Был двор у нас большой.

В.С.: Не жаловались никогда. Подзатыльник дадут за то, что лез, куда не надо. Такого не было, как сейчас: «А, ты там мою обидел!..». Нет, не умеешь играть, дружить ― сиди дома. Так и воспитывали. Лет 19 мне было, когда сделали у нас ремонт капитальный, снесли все наши сараи, потому что дрова хранить не надо стало, потому что отопление стало. (Раньше-то из удобства был газ у нас уже был, вода холодная, больше ничего.). Сделали паровое отопление в начале 1970-х.

Т.З.: Дрова я не помню. Были газовые горелки вмонтированы в печку. Печка нагревалась так же, но с газовой горелкой.

В.С.: Потом нас соединили.

И.С.: Вы начали дружить дворами, стали знать всех, кто здесь живёт?

В.С.: Мы уже и так знали, потому что все практически ходили в одну 7-ю школу. Из школы вместе шли, у нас арки были во дворы, каждый в свою арку зайдёт и всё. Поэтому все знали друг друга тесно, потом совсем тесно. Как правило, есть свои подруги, вот мы вместе дружим. Так и дружим с тех пор.

И.С.: Помните жильцов этого дома?

В.С.: Как вверх заходить со двора, справа Перовы. Потом квартира Пасмана, где мы сидим. Я в квартиры не заходила, только в коридор. Потом два брата – Николай и Сашка. Сашка был гимнастом, фамилию не помню. Многих фамилий не помню, дружили, друг друга знали, но многих фамилию не помню. Шиловых знаю, он постарше меня, лет на десять. Пасманы, сын Серёга мне должен быть ровесник, лет 60.

Т.З.: Семён Пасман был конструктор на ЗТС. Дед их адвокатом был. У нас сосед был Селиваневский, который цензор «Коломенской правды», они дружили с ним. Он к нам заходил, мама моя тоже, они общались. Семён заходил. Он работал с чем-то, связанным с техническими науками.

Потом Арнавский (?) у нас жил, по-моему, врач.

В.С.: Мы не интересовались, кто где работает. Нам, молодым, не было нужно.

Т.З.: На нашем этаже Светлана Щёлкова, она была редактором «Куйбышевца» на Коломзаводе, дядя Миша тоже там работал. Мироновы тётя Маруся, дядя Яша. Ванины, Зинаида Ивановна, а Лёшка был в Москве потом, сейчас у Капицы.

В.С.: Знаешь, кто возраста постарше, помладше твоего. Кто там старше, уже не знаешь.

И.С.: Какие-нибудь истории? Кто в кого влюбился? Кто с кем подрался?..

В.С.: Сашка (с Колей, который брат, фамилию не помню), он женился на продавщице, которая работала в «Трёх поросятах», Нина её звали. Он закончил пед, факультет физкультуры, был гимнастом.

Какие ещё истории?.. Учительницу ботаники и зоологии Перову из нашей школы побаивались. У неё сын, с ним общались. Как побаивались… «Что, – скажет, – не выучила, болтаешься?!» Раньше учителя уважали и побаивались.

Т.З.: У нас Раиса Сергеевна жила. Мы ещё были маленькие, а ей было 82 года. Вот на кухне, там чугунные утюги, и она наглаживает стоит. А мы, октябрята, пионеры, её пытали… раньше ж говорили, что плохо жили до революции. Мы ей: «Тётя Рай, чего вы говорите, что сейчас всё плохо. Раньше-то как плохо жили». Она: «Не надо, хорошо раньше жили. До революции нам на праздники всегда привозили подарки детям, праздники устраивали меценаты». Она говорила, что жили очень хорошо до революции. Ей было 82 года, одного только одного зуба не было, все зубы свои были…

Я помню, как гуляли. Вовка Антонов был такой, убегал со двора. Его привязывали верёвкой к груше, верёвкой метров на 30, он гулял по двору привязанный. А сейчас это издевательство… Лёше Ванину вешали бумажную табличку на спину: «Лёша Ванин, дом такой-то, квартира такая-то». Так раньше гуляли. Уходили со двора, из дома гулять удёт, зайдёт куда-нибудь…

В.С.: Вовка Куликов за Натальей ухлёстывал. Здесь огромные ворота были в парк. Весной их закрывали, чтобы цветочки посадить. Через забор в змей-горыныча играли. Очень было весело. Как в казаки-разбойники. Играли по всем дворам, бегали, указывали стрелки, кто где находится, мелом, на две команды, кто кого поймает, кто найдёт, кто где спрятался. Вот Вовка у нас был Змеем Горынычем…

Т.З.: Сейчас в гаджеты играют. Помню уже не в коммуналке, уже частный дом был, придёшь, на тебе всё колом стоит. Мама раздевает тебя, шубу ставит. Здесь сверху всё замёрзло. Она намоёт всё. Щёки красные. Всё время гуляли, на улице проводили всё время.

В коммуналках всё-таки отношения были ближе. Хоть и ссорились, но всегда приходили на помощь. Я помню, первый телевизор купили у нас Антоновы – тётя Маруся с дядей Яшей, больше ни у кого не было. У них комната была маленькая, а жили вчетвером (у них были два парня). И вот у них собирались смотреть телевизор, хоккей. Все комнаты, все коммуналки собирались у них, с чаем. Почему-то все за хоккей болели. Дружно было.

В.С.: Сейчас совсем другое. У нас у Раковых первый телевизор появился, потом у нас – в 1961 году «Спутник 61» экспериментальный, без линзы, с рамой хорошей.

Т.З.: Такого, чтобы в кастрюлю соли насыпать, такого не было. Холодильник на кухне не стоял, в комнате был.

В.С.: Воровали… У нас в прихожей холодильник стоял на три семьи. С бабушкой история неприятная была. Мама пошла на рынок, я сплю в выходной день. Дверь открывается, в шкафчик, в холодильник раз-раз… Мне так неприятно, я вся зажалась!.. Котлеты же свои делали, на рынке купили мясо, получается 20 штук, 21, 23, перекладываем из кастрюльки в сковородку потушить, считает: 19. Мама у меня была добрый человек, никогда не ссорилась. Тоже от людей зависит… Провоцировала, конечно. Отца провоцировала на скандал, нетерпимый был. Много было и неприятного и хорошего.

И.С.: Давайте вспомним какие-нибудь прекрасные праздники.

В.С.: 1 Мая! Все собирались. Новый год.

Т.З.: На 1 Мая всегда собирались и вот отсюда до места, где теперь «белый дом», гуляли вечером. Все встречались, общались.

В.С.: На целый день перекрывали дорогу от машин, и все гуляли. Встретишь всех! Все общались.

Т.З.: В объезд ездили машины. Около церкви сворачивали. На 1 Мая, на Октябрьскую революцию – здесь были гуляния. Демонстрация утром, гуляли вечером.

В.С.: В ворота, в арку выходили, если кто не шёл на демонстрацию (болели), вышли, оделись, у ворот нам разрешали своих стоять. Людей не пускали, чтобы ходить по тротуарам. Смотрели, всех видишь, кто прошёл. Потом все собирались. Родители собирались дома. Там уже наготовлено, холодцы наварены, селёдка разделана, картошечка сварена, ну и всякие деликатесики к празднику всегда были.

Т.З.: В кинотеатр раньше очередь была за билетами. Бывало, что не попадёшь. Театры приезжали – всегда залы полные были, и в кинотеатре всегда.

В.С.: Все заранее встречались. Не помню, чтобы музыка играла…

Т.З.: В «Востоке» на втором этаже был оркестр. Танцы были.

В.С.: Буфет был. Музыка играет, кто-то танцует, зависит от комплексов. В «Юность» ходили «кадрились» после школы с кавалерами. Где Дом Озерова был кинотеатр «Юность». Там больше детский. 5 копеек стоил на детский сеанс.

Т.З.: Помню, споткнулась в этом кинотеатре, люди идут в темноте и на меня, чуть не погибла я там. Как начали падать… Сейчас кинотеатры маленькие.

И.С.: Помните ли вы полёт Гагарина?

В.С.: Я в первый класс пошла. Столько было народу на улице, такая была демонстрация! Больше, чем на 1 Мая. Все кричали «ура», по рупору говорили, что он сказал: «Поехали!». Это был такой праздник! Мы ходили, смотрели, сколько народу – больше, чем на все остальные праздники.

Т.З.: Мы ещё в посёлке Кирова жили. Гуляли на улице, объявили, что в космос… Тогда это было событие!

В.С.: В сознании у меня, что я стою здесь у памятника борцам революции, толпа – просто пройти нельзя. Очень много было народу, больше, чем на праздники. Это был такой грандиозный праздник!

И.С.: Это было неорганизованно?

Т.З.: Просто все вышли.

В.С.: Шарики были, флажки, у кого-то, может с 1 Мая осталось. Народу было очень много, очень.

Т.З.: Мы маленькие ещё были.

И.С.: Вспомните ещё что-нибудь?

В.С.: Столько событий… Перестройка… Я считаю, что как ещё одну войну пережили. Эти голодовки… Вспоминаешь, поглотило это то, что было в те времена. Столько хочешь вспомнить… Просто было весело, было здорово. Ни телефонов не было, ничего – все встречаются, общаются…

Т.З.: Раньше идёшь гулять. Заходишь, есть человек дома – пошли, нет – развернулся, ушёл. А сейчас: что без звонка пришёл?

В.С.: Гуляли когда, мальчишки за нами шли, мы впереди. Никто никогда не ругался в присутствии нас…

Т.З.: Ходили на танцы. В Шавыринском были танцы. Летом в парке. Танцы были в каждый выходной. Наряжались, ходили. Летом оркестр на Комсомольской был. Весь город ходил.

В.С.: В перерыве между танцами показывали мультфильмы. Все идут вглубь парка, там показывают мультики, потом возвращались. Смешно! Но было здорово.

Т.З.: И сейчас есть коммуналки, но уже не те коммуналки какие-то.

И.С.: Может, сейчас в коммунальных квартирах более замкнуто, чем тогда. Просто время изменилось.

В.С.: У каждой комнаты в квартире был свой запах. И сейчас у каждого в квартире свой запах. Где-то старушками, где-то аромат. У нас запах всегда мыла был, потому что во всех вещах лежало мыло «Земляничное» – это я никогда не забуду! – чтобы моли не было. У кого-то запах духов, «Красный Москвы». У кого собачками, у кого кошечками – кто во что горазд. Кошки делали в песок, всё это дело выносили.

И.С.: Во дворе не было голубятни?

В.С.: Нет, у нас не было.

Т.З.: У нас была, по-моему.

В.С.: С этой стороны было, но как-то всё снесли быстро.

И.С.: До сих пор застряли некоторые, есть на посаде.

Т.З.: Есть. Кому-то нравится, разводят.

В.С.: Это любить надо.

И.С.: Фотографии у вас остались какие-нибудь?

В.С.: У меня есть. Но у меня квартира в Москве, я москвичка давным-давно. Хотела привезти, но мои делают ремонт, всё в коробки упаковали. Я отыщу, привезу. Есть, где во дворе сижу, соседка наша. Ещё ресторан строился – меня соседка держала на руках. Где «Спортмастер», там был ресторан «Коломна», прекрасный. Внизу столовая и кулинария, а наверху ресторан. Мне лет 18 тогда было. Сначала был «Советский» ресторан, потом здесь построили, потому что такой спрос пошёл…

Фото