12038525_1059402087412510_5895586686281182103_n

Конечно были и драки, и были какие-то потасовочки, но мы всегда…Вместе… Все вместе. И ходили купаться все вместе. Как гурьба… Как гурьбой соберёмся, человек по 15, и пошли.

 

 

ЧИТАТЬЛИСТАТЬ АЛЬБОМ

Рассказчик Агафонова Ольга Викторовна

Ведущий Сорокин Игорь Владимирович

Дата интервью 15 сентября 2015

Дата публикации 26 мая 2016

Игорь Сорокин: Сегодня 15 сентября 2015 года. Мы беседуем с Ольгой Викторовной.

Ольга Викторовна Агафонова: Кутьина- это девичья моя фамилия -Кутьина. Сейчас я Агафонова. Будем вспоминать, наверное, времена, когда я была Кутьина. Когда я была маленькой-маленькой девочкой. Я родилась в 1955 году. И, как говорится, вот настоящая жизнь, которую я помню… Которая… она получилась… На 60-е годы, пришлась именно, когда уже я могла, что-то понимать, что-то осознавать, что-то вспоминать, и что-то знать.

Ну. Мама моя и папа были… Работали на заводе Текстильмаш. Рабочие. Мама работала на станке, она была у меня, очень, ну, труженицей настоящей. У меня даже есть медаль. Она даже получила Героя труда 1 степени. Вот. Она всегда была безотказной, как говорится, работницей. Ну, вот детство моё пришлось, как говорится, на рабочее, вот такое время. Когда мама всегда работала. Я родилась. Быстро меня – в год – сразу отдали в ясли. Были ясли №3 – это текстильмашевские ясли. Они сейчас вот находятся на улице Пионерской. Я, когда прохожу, всегда на них… Всегда  любуюсь и вспоминаю… Даже вот помню то время, когда я там была. Это была «пятидневка». Называлась такая… Когда отдавали на 5 дней в ясли ребёночка. В субботу… В воскресенье только брали, раньше в субботу ведь тоже работали на заводе. И брали только на один день – выходной, воскресенье. В общем, я до… Три года в садик перед… Вот три года меня водили. Ну… Наверное, в ясли отдавали уже раньше с 5 или 6 месяцев. Таких маленьких совсем. Да. И вот, до трёх лет я была в такой ясельной группе, которая была на «пятидневке». Родители только в воскресенье меня видели. Была сестра у меня ещё. Вот. Сестра жила у бабушки. В детский сад и в ясли тоже было очень трудно раньше, ну, как говорится, попасть и устроиться. Вот, уже детско-садовскую свою жизнь я уже помню. Я хорошо уже… Была переведена уже в другие в садик, не в ясли. Садик был около завода. Мама идёт на завод, меня быстренько заводит. Вечером, там, папа забирает или мама. Жили мы, ну, как назвать можно, рабочая окраина – Репенка. Улица была…, Называлась улица Розы Люксембург. Щас этой улицы уже нету. Щас на месте этой улицы находится большой комплекс. Жилой. Вот… Это перекрёсток Пионерской и Ленина. Вот здесь была раньше улица. Ну, или её называли раньше Репенка. Репенские ребята. И вот мы были даже, именно «репенские» детишки. Жили мы в большом бараке. Очень дружно. Жили очень весело. Вот, на мой взгляд, есть чо вспомнить, потому что мы были всегда очень дружные. В каждой… Был барак разделён на 2 подъезда: и в одной, и в другой половине по 8 комнат было. Восемь, как бы, квартир уже маленьких. В каждой, в каждой был ребёнок или двое, потому что, ну, именно такие вот молодёжные семьи… Семьи были… Молодые… Люди работали. Все-все работали на заводе. Это и был этот барак текстильмашевский. И рядом были дома, тоже такие… Они… Как-то их раньше называли? – стандартные дома. Ну… Они двухэтажные. Такие тоже из шлакоблока. Ну…Неказистые такие дома. Но люди там жили очень «казистые», очень весёлые, очень хорошие. Но, во-первых, то, что труженики. Всегда это людей как-то сплачивает на этой почве. Были дружные. Не было ссор. На этой почве… Все были равные. Все получали, можно сказать, в один день одну зарплату, практически одинаковую. Вот… Все одинаково… Всё, что кушали, всё видели все, потому что была большая-большая кухня, в которой стояло… Ну… Были отгорожены такие столы, железом обитые. И на них стояли керосинки. На каждую семью приходилось две керосинки. На одной варили, значит, первое, там, щи, на другой чо-нибудь жарилось. Вот… И все знали, кто сёдня… Чё Кутьины едят, чё Ивановы, чё Петровы. Не было таких вот особых… Но и  разносолов, конечно, не было в то время. Жили… Ну, дети… Ну, все… Конечно были и драки, и были какие-то потасовочки, но мы всегда…Вместе… Все вместе. И ходили купаться все вместе. Как гурьба… Как гурьбой соберёмся, человек по 15, и пошли. Вот здесь была…Мы ходили на хутор Лайс. Коломенка протекала, ну как, вот, около Городищ где-то. Вот. Она и щас там… Вот… Она более-менее полноводной была речка. Не было ещё плотины, но вода там всегда такая была… Хорошая. Мы там всегда ходили, купались туда. Ходили на Москва-реку – купались. Тоже всей гурьбой. И было нам, получается что, лет 8 – 10 – 12. Никогда… Родители никогда не думали о том, что мы куда-то, где-то мы заблудимся или где-то… Мы всегда настолько уже были самостоятельные… Уже и… Ну, не как сейчас: за каждым ребёночком уже с 5 лет и дальше приставлена мама или папа никуда не отпускает. Мы раньше были, можно сказать, беспризорники и бегали, вот, именно когда… Ну, это когда уже учились, когда садики уже закончили, когда учились уже с 7 класса. Училась я в 26 школе. Ходили мы тоже… Вот сейчас здесь находится центр… Пенсионный… Вот этот центр услуг… Который в 26 школе. И я там училась до 5 класса. В 5 классе уже в 8 школу перешла. Ну, в общем-то, получается, что, конечно, может быть, от того, что сами были молодыми, и что эти годы можно было вспомнить всегда. С удовольствием всегда вспоминаю демонстрации. Это всегда было, вот, пик наш каких-то моментов. Которых, действительно собирались все люди. 7 ноября и 1 мая – это были святые праздники. Раньше не было же церковных праздников.  Их люди не помнили и не отмечали. Так, может быть, где-то, отдельные. Там, пасхальные, когда бабушки напоминали, что Пасха. Кулич, вот, бабушка принесёт и всё это, всё что прилагается пасхальное. А так, 1 мая и 7 ноября –  это самые-самые праздники, когда готовились, готовили и еду какую-то повкусней. Чё-то откладывали: какие-то баночки, консервы. Помню, что это всегда было…ну…не всегда за столом это имелось… И это всё, как бы, береглось и к празднику копилось потихонечку, понемножечку. Но было действительно… Мы ходили все на демонстрацию обязательно! Без этого не было такого, чтобы мы на демонстрацию не пришли. Это всё! Это ж тогда не праздник. Это… Прошёл день впустую! На демонстрации обязательно следили: кто идёт, кто за кем… Вот первым идёт Завод фурнитуры, второй завод… Там, Мебельная фабрика…Вот Текстильмаш идёт… Всё! Все вместе туда с цветами, с шарами, с флагами. В общем, очень… Всегда. И родственники, и все знакомые, и все всегда встречались. Всегда потом после демонстрации, конечно, застолье. Всегда это, ну, были рабочие люди, которые всегда, ну, чтили такие праздники. Ну, что вот?.. Ещё помнится… Вы знаете, не знаю как вот у кого, у нас вот…Мы на Репенке жили. У нас недалеко была городская свалка. Вот, сваливали мусор. И отдельные, такие вот, были у нас… Ну, ребята постарше…Это была заповедная зона. Собирается, вот нас… Там Володя был Столяров. Его сейчас нет.

-Так! Ну, шпана! Собр?лись? Идём сегодня на свалку?

– Идём, Володь, ты нас возьми… Ты нас…

Это было настолько замечательно. И пошли по свалке. Я даже вот… Ну, я не помню… Ну так не помню особо, чтоб там какая-то особо грязь или там чего-нибудь, но что там ценные вещи… какие-то поломанные игрушки… Какие-то… Ну… Ну, это было мир какой-то, вот… Именно новый для нас и он такой непред… Ещё мы там…Всегда у него было место специальное, у этого Володи, и он там… Туда, наверное, какой-то металл… Какой-то и сбрасывали… И мы там, оттуда… Я помню аккумуляторы или что-то вот… Мы вытаскивали эти какие-то пластины, которые легко плавятся. И мы из них делали эти… Расшибец. Вот. Пятаки такие. В банку в консервную собирали вот эти все вставочки оттуда. Из этого… Из аккумулятора. Костры разводили. И помню даже, вот, этот самый расшибец делали…Вот, знаете… Вот, какая-то кость, ну,  животного. И вот она… Из неё когда суставы выходят… И вот круглое-круглое. Такое ровное местечко. И вот, мы в эту кость вливали вот это вот…Это был…Расшибец, который прям вот был, самый, можно сказать, со знаком качества. И играли, конечно: и в «пристеночки» эти, все эти «копеечки»… Расшибец… Игры такие у нас были…всякие с мячом.: и «вышибалы», и «штандарты», и всевозможные вот такие…

И.С.: Штандарт?

О.А.: Да.

И.С: Не «Шендер-мандер»?

О.А.: Ну, мы штандарт. Должно так было… А мы, как слышали, так и это… Штандер, Оля! Штандер, И… Мяч кидали высоко…

И.С.: Штандер Оль?

О.А.: Штан-дер О-ЛЯ. Кидали. Значит, я поймать… Должна была поймать этот мяч. Не поймала, значит у нас там другой водит. Все в круг встают. Все разбегаются, а я должна потом… В кого мячом попасть. Он, значит, будет. Ну, как бы водителем. Заводилой этого уже мяча. Прыгалки – это уже конечно… Верёвочка – это самая-самая-самая была. Вот… Ещё одно время. Уже… Ну, наверное, я была в классе… Шестом… Н?чалось такое у ребят… У них мопеды, велсипеды, с велсипедов стали переходить на мопеды. То есть… Вот… На велсипед чуть не самодельный какой-то мотор прикручивали, приделывали. И гоняли вот на этих мопедах. Мы конечно… Толька покатай!… То Коля, то Федя, то… Это вот было у нас такое интересное развлечение. И катались. Дороги-то были такие. Все просёлочные. Ну… не было. И падали, и летали и разбивали коленки… Это естественно, конечно. Ну, детство… Вот было, чо вспомнить… Что вот такое ещё замечательное, которое?..

И.С.: Я хочу переспросить. Вернее, вернуться… Про этот хутор… Вы назвали, а я не расслышал. Как?

О.А.:Хутор-Лайс называли.

И.С.: Хутор Лайс?

О.А: Хутор ЛАЙС. Да. Это на Коломенке было такое место. Там раньше… Кто-то там жил… Какой-то…Вот…Именно какой-то там латыш. Или что-то там… И вот он, вроде как хутор был. И мы, ну, в общем-то, это такой… Далеко. Мы…через все сады, через Подлипки… Мы проходили и там вот купались. На этом… Места были, конечно… У каждого… Мы… У нас ещё было какое-то такое небольшое соревнование. Ещё подальше тоже стояли бараки. И всегда было какое-то соперничество. Ну… Это как… Двор на двор или… Всегда это было. Они… И мы, вот, ходили. У каждого было своё место. Кто откуда прыгает, откуда ныряет. Всё это… У каждого были отведены такие определённые места. Ну, вот… Что бы ещё такого замечательного из нашего «шестидесятников», как говорится, детства? Ну, даже не знаю…

Зима! Зима, конечно. Вот… Это, знаете, было замечательно. У нас рядом как раз с нашим местом был пруд, который мы сами чистили и катались на коньках на нём. Санки – это, конечно, вообще… У нас там горы всегда были. Получается Репенка. Она сейчас уже вся ровная. Овраги… они стали уже… как-то сгладились. Уже туда и мусор накидали… И всё… А раньше… Это были высокие такие горки, довольно-таки. Мы на них катались. И у нас был потом, ну, такой, как бы…Как вот сейчас называют… И у нас был потом такой, как бы… Как вот сейчас называют, в молодости… «Бзик». Мы ходили на Текстильмаш на настоящий каток. Здесь нас уже не удовлетворял вот этот пруд – маленький, очищенный. Мы ходили на каток, на Текстильмаш. Причём ходили на коньках. Это расстояние очень-очень… Через всю Большую улицу, по Пионерской… И мы на коньках. Одевали коньки дома. И на этих коньках шли через весь город, можно сказать, на Текстильмаш. В сугроб только заходили, немножко отдохнёшь, чтобы ноги так вот… И опять. Где по дороге, где… Но мы катались там, конечно, это уже как бы профессионально такое уже… Был… Стадион очень хороший. Мы туда и летом потом ходили, на этот стадион. Там тоже всякие, всевозможные там… как… преграды были, как военные… Ну… Такие были… Для… Наверно, сдавали нормы ГТО… И мы вот по ним тоже все лазили всегда. Играли всегда. На этом заводе Текстильмаш… и с него потом отправлялись в лагерь. Мы в лагере были всегда в пионерском. Каждый год. Мы с сестрой. Это уже лето… Ну, вот обязательно. Одну или две смены. Нас отправляли в лагерь. Лагерь был в Песках. Очень хороший лагерь был. Вот, до сих пор я, как говорится, я его вспоминаю. Я его вспоминаю. И даже места, которые сейчас уже… там были дачи художников. Они и сейчас там, эти дачи художников. И вот мы в Песках были в лагере… И на дачи художников ходили на экскурсии. Это было так замечательно, так красиво! Дома такие, ну… все старые. Они как-то, такие все, как будто бы, ну… нам, быть может, казалось: высокие, обветшалые. Сосны всегда. Было очень интересно, вот хорошо… И всегда, вот, у меня детство прошло именно какой-то организованной всегда такой. Я всегда была где-то… Ну, вот… и в лагерях всегда была… Никогда, ну, не скучала, вот. Некоторые там даже из лагеря убегали и там, вот… А я всегда общественная такая, как говорится, девица. Мне всегда это хотелось. Я всегда была заводилой. Я всегда очень… Ну, органично во всех организациях всегда себя чувствовала. Вот. Я… У меня бабушка жила, папина мама, на Комсомольской, улице Комсомольской, дом 28. Он и щас этот дом стоит двухэтажный. И это уже… Мы в бараке жили. Там получается керосинка, на улице туалет, никаких условий. Всё очень так было примитивно. Ну, мы вот, вроде бы как-то так жили и особо не замечали. Но когда я приходила к бабушке…У неё была квартира… Вот эта, коммунальная. Она даже вроде не коммунальная, а квартира. Потому что у них, вот, так соседи были только на лестничной площадке. Конечно, это, вот, для меня было, ну какое-то, вот, запредельное счастье. Когда я туда попадала. У нас у бабушки было 7 детей И все дядья… Тётки… Они уже все намного старше меня. Отец мой был самый старший, и тётки получается… Разница последней тётке… Пять лет разница у нас с ней. Вот. Мы как бы, ну, уже… И мы тянулись к ним. А вторая тётка чуть-чуть постарше… И третья… И мы тянулись к ним. И мы уже за современностью к ним тянулись. Они уже были более такие… Уже туфли на каблуках, на шпильках. У них уже телевизор, приёмник. Это вот для нас было… Мы с сестрой были всегда, вот как попадали уже как в другое время, в другое место совсем. Нам очень нравилась эта Комсомольская, потому что квартира отдельная: и ванная, и туалет какой-то, очень уж больно красивый. Не как у нас: вырезано три дырки, в которые зимой и летом очень даже иногда страшно ходить. Вот. И эта квартира для нас была конечно… Ну, вот, что-то запредельное. Я вот до сих пор, вот, вспоминаю. Я щас мимо хожу, мимо этого дома и вот на эти окна смотрю на этот дом, мне вот… прям…именно замирает сердце от того, что вот я прохожу даже мимо этого… Очень много связано было хороших именно таких тонких чувств каких-то. Вот. И мы всегда с удовольствием… Я всегда маму конючу:

– Мам, оставь меня здесь. Я хочу здесь переночевать, ну мам, ну…

Мама всегда, конечно:- И так своих много. Комната получается всего одна. И так была, что много дядьёв, да. Спали: кто за гардеробом, кто… Летом вообще даже в сараях даже. Очень тесно жили, очень. И нам всё равно хотелось остаться. Ну бабушка всегда старалась особо… ну, оставляла конечно. Вот. Вторая бабушка у меня жила в Запрудах, это мамина мама. Туда тоже…Это отдельный праздник, когда ходили мы в Запруды. У бабушки… Получается… Там домик небольшой. Там тоже жило много уже дедушкиных сестёр. Вот. И тоже места было очень мало. Но там был сад. Там, напротив был парк, в котором мы гуляли, в котором мы ворон гоняли. Там всегда очень много было воронья. И мы всегда тама охотились за этими воронами. И у меня там получается сестра. Я сама в детский сад ходила, а сестра жила у бабушки. Ну, бабушка за ней присматривала. Она была болезненная девочка. Вот. И я всегда с удовольствием приходила. А! И там, жил, также, Сергей. Вот. Он получатся, что… Ну, троюродный мне брат. И вот Лида, конечно, с Серёжей они всё время дружили. Они в саду, у них всегда были какие-то свои секреты. Я всегда приходила, всегда в ихний мир входила, потому что мне было интересно, чем это они занимались, какие-то секретики, какие-то баночки, какие-то жучки. Это другой мир. Мне всегда было, вот, тоже интересно… Цветов там было очень много. Тётушки всегда занимались цветами. Очень красивые, всевозможные были сорта. Они привозили из Москвы и тюльпаны и всё. И мне это тоже было… Это очень-очень интересно и загадочно всегда. Сережа всегда так манил меня какой-то загадочностью. У него игры какие-то необыкновенные. Эти… мозаики всевозможные. Игры, которые вот были… Знаете, такая игра она как викторина… Зажигается фонарик… Вот моя, это прям любимая игра. -Серёж давай мы поиграем, чтобы лампочка загорелась. Я  конечно ничё, конечно, там не знала. Это Серёжа всё знал. Нажимает: у него всё уже и выучено… А мне всегда было очень интересно, потому что у нас не было таких игр. У нас как-то больше, ну наверное, может быть… Или… И победнее жили и попроще. Маме не до этого, рабочей. Так, был голышок, которого мы рядили, наряжали или там… в эти… куклы такие. Особо вот так, чтобы… Ну… Вот… А там, в Запрудах, всегда был какой-то мир такой таинственный. Там был фильмоскоп, который это я первый раз увидела так же, ну, наверное, было лет 7. Это говорю… Ну, наверное, 62 год там… или 63. И когда этот фильмоскоп, эти передвигаются кадры и что-то. Это что-то запредельное. Вот. Было очень интересно. Мы всегда, причем  сестра у меня уже, ну, это для неё-то это всё было…Она же это всё чуть ли не каждый день видела. А для меня это было очень интересно. Вот. И мне всегда, и мне всегда душа рвалась или на Комсомольскую, туда, где дядья. Где на шпильках я могла походить. Или туда, где такой… мир… другой, немножечко загадочный. Вот. Всегда там тоже интересно. Бабушка тоже… Ну, ходили мы в парк. Через дорогу перейти это надо было, конечно, всем вместе, чтобы за руку… Всех собрали – и мы пошли… Вот, перешли через дорогу. Буквально прям около Десятого магазина. Этот дом наш тоже щас стоит, разваливается. Мы смотрим на него… Как вот он… Кривится и ветшает. Конечно, всё уже приходит в уныние, в упадок. Что ещё можно в 60-х годах?

Ну, конечно, и школа другая… Ну, как другая была?  По-другому мы. Вот я посмотрю, щас как вот учатся дети… Мы, конечно, во-первых, одевали… то что в форме были все одинаковые. Никаких не было… ни у кого… ну… не отличались особо друг от друга ничем. Вот. И были все в равных, вот так. У нас были… Оно как-то получилось так, что и классы как-то подбирались. Вся вот эта наша Репенка, наша рабочая окраина там. Вот, эти и были все, как говорится, как я их назвала, «Репенская шпана». Такая была. Мы даже потом, когда повзрослее были, стали ходить на танцы. На танцы ходили в Летний сад. Это вот здесь, около милиции… Он раньше был. Его называли Коломенский. Вот как-то его называли… Коломенский, Бобровский, Парк. Вот… Куда на танцы ходили. Мы ходили на танцы… Ну, это как раз, наверное, год 69, наверное, 68. Мы уже начали после 8 класса… Начали вот… У меня, помню, у подружки брат играл на гитаре. На бас-гитаре. Виктор Спатер. Наверное, многие коломенцы того времени знают. Вот. Потому что это был ас. И вот он у сестры был, ну, сестра у него была. Я с ней дружила. В одном классе мы с ней учились. И вот мы на танцы ходили, вот, в этот Летний сад, где… Ещё совсем конечно, вот так вот по временам… Ну после 8 класса мы…Особо мы конечно не танцевали, но слушали, смотрели на Витю, как он на этой бас гитаре… Босоногу… Вот такие даже моменты. Музыку такую играли.

И. С.: Ну это уже, наверное, 70-е, бас-гитары, или вот прям в 60-е?

О. А.: Нет, это вот как раз 68-69-е. Они вот здесь потом… Михаил Пилюгин. Он тоже и щас ещё, он вот даже щас в церковном хоре поёт. Они вот вместе… У них вот был… Как они?. Не дом пионеров? Раньше ведь очень много было домов каких-то… Были какие-то свои… Ну… Организации, какие-то домовые, вот. А у них вот многоэтажный дом был здесь около Белого дома, он такой угловой стоял. Дом, ну вот какой вот…

С.П.: Ну, «Красный дом».

О.А.: Да, «Красный дом» его называли. Вот. И там в подвальном помещении у них вот было какое-то… Ну вот, кружки всевозможные. Там раньше много было такие…

И.С.: Красный уголок?

О.А.: Красный уголок. Да. Да. Да. И вот они там играли на это… Ансамбль у них свой был: кто ударник, кто…  Значит, какие-то три-четыре-пять инструментов было. Ну это вот было это, потому что я закончила школу в 73, а это было… ну, 68-69 год это было. Вот. Конечно, очень интересно. Потом в наш уже, в наш период… Мы жили на Репенке. Есть территория, которая тоже как бы уже запредельная – это улица Кирова. Это уже был… Это окраина, далеко-далеко туда надо было ходить. Трамвай туда… Трамваи ходили только… Вот на Зелёную улицу и по кругу. Ни в Колычёво не было трамваев. Вообще он даже… до депо трамвай только ходил. Вот на Кирова туда вверх трамвай не ходил. Он вот в мясокомбинат заворачивал. Здесь был мясокомбинат на… Где сейчас Горгаз, и рядом стоял мясокомбинат. И вот он только туда… Трамвай до него доходил и обратно. Потом вот уже туда уже пошёл трамвай туда по кругу уже: по Осипенко, до института и дальше до учебного комбината. А до этого трамвай не бы… И… А там прям поля были картофельные. Дальше. Вот мясокомбинат- это был конец города. Вот,  как раз Кирова, Зелёная. Дальше уже там были… До завода ЖБИ мы картошку сажали. Там были поля, которые вот… Выдавали участок, и мы там сажали картошку. Сейчас конечно всё это уже…Вот. И, когда мы начали… Мы были свидетелями, когда начался строить «Детский мир»… Вот на улице Кирова. И он так интересно… Там наверху такая была, ну, вывеска «Детский мир», зелёным горел всегда. И мы вот со своего… У нас был такой бугор. И мы… У нас даже было такое занятие. «- Пошли смотреть «Детский мир»? – Пошли». Мы выходим, когда вечером зажигались эта… афиша, эта вывеска. И мы на этой горе стоим и смотрим как «горит» «Детский мир». Это было тоже вот какое-то определённое занятие. Настолько вот было таких моментов. Ну, потом уже начало… Возрастать… Все эти дома вокруг нас уже, вокруг этой Репенки уже стали. Мы потом сама переехали. Недалеко от нашей Репенки, от нашего барака, построили дом девятиэтажный, куда мы вот уже переехали в 72 году. Мы туда переехали. Вот. Барак, получается, барак… У каждого были сараи, в сараях были хрюшки, кролики, куры, погреба, где… Момент ещё такой… Вот я заговорила про погреба… Был такой период осенней засолки капусты, когда у каждого сарая выставлялось корыто, ну, деревянное такое корыто, в котором рубилась капуста. Специальные сечки были. И вот эта капуста… Для нас это был «Праздник кочерыжек», мы называли. Потому что все кочерыжки от этой капусты, которую в это… Все доставались детям. И вот мы ходили по этим сараям. «Так, пойдём теперь к Дунаевым. Пошли теперь к Петровым. У них теперь… Они там начали капусту». И вот мы этих кочерыжек так, что уже всё, уже животы у всех болят. А мы эти кочерыжки… сладкие… ходили по всем сараям собирали. В общем вот… Потом начинался момент, например, уборки картошки, урожая, да. Каждый где, кто в Рождественке, кто где… И около сараев высыпалась вся эта картошка, высыхала, ну… и все её перебирали. И нас заставляли выбирать её, чтобы какая-то помельче туда, какая-то…это… покрупнее – на еду. На семена. У всех погреба были в сараях. Все жили, держались, вот за какой-то за свой клочочек. И куры там были, и  солили капусту… Обязательно бочку… Чтобы капуста должна была быть на зиму, иначе ты просто не хозяин, если у тебя на зиму не засолена капуста. Вот такие вот были. Ну, много чего вспомнить можно. Вот. Сразу, наверное, много чего не вспомнишь, ну какие-то такие… Вот.

И.С.: А вот продуктовые какие-то магазины… заходили?

О.А.: Да. Вот! Вот! Вот продуктовые магазины. Вот ещё у нас такой был. У нас рядом с нашим бараком была палаточка продуктовая. У нас даже там работала тётя Аля. Мы её хорошо помним. Я помню хорошо, хлеб, когда привозили. Привозили на лошади: зимой – на санках, а летом на лошади. И когда едет с хлебзавода, ну, недалеко она проезжает – эта лошадь с хлебзавода. От этого фургончика, в котором этот хлеб. Вот запах! Вы знаете, мы же могли в подъезде… Вот, мы уже могли в своём подъёзде… «Тёте Але хлеб привезли». Понимаете, вот по запаху, что хлеб привезли. И вот на этой лошади везут хлеб и всё… Вот… Наши как раз все бабушки, мамы все, кто… Это… За хлебом уже. Быстренько-быстренько бегут. И сразу очередь образовывается, потому что, ну, такая округа довольно-таки большая на эту одну палаточку. И может так получиться, что хлеба не достанется. И вот этот вот мягкий хлеб, мы всегда… Или мы от того, что много бегали… Такое впечатление, что мы всегда полуголодные были, всегда нам хотелось есть. И вот этот вот хлеб мягкий, да ещё если туда сверху песочку, ещё его водичкой, чтобы песок не ссыпался- это пирожное было… вот, по тем временам. И в палаточке в этой… В общем, минимум был такой продуктовый, что мы всё могли там приобрести. И, затем через какое-то время небольшое, недалеко построили магазин. И этот магазин… Его вот он у нас так… До самого конца у нас назывался «без продавцов», Магазин «Без продавцов». Это первый как раз момент, когда появились магазины вот с этой выкладкой, когда люди шли и набирали себе в корзиночку и в кассу это всё представляли, то есть это как вот сейчас супермаркеты. И этот магазин… Он у нас был вот прям, ну, наверное, какой-то, вот… именно сверхсовременный, потому что всегда были все за это… И так он это и назывался «без продавцов».  И когда мы любимым лакомством этого магазина «без продавцов»… Ну, для нас вот… Было: кофе, какао, брикетики такие были, они прям сухие. Мы их ели. Его надо было заварить…там инструкция… всё как надо сделать, но мы… Это для нас было просто сладости. Он стоил там 7 копеек, это буквально брикетик. И мы его… пока до дома, конечно, доходили, мы его… этот брикетик сгрызали только так. Молоко, какао, ну в общем, взбитое. Были хлопья кукурузные, ну вот никак сейчас. Хлопья совсем другие: воздушные. Вот помню 5 копеек пачка хлопьев простых и 6 копеек воздушных. Белые хлопья были. Это тоже было самое заманчивое, вот, лакомство для нас. Бывало, такие моменты… Деньги-то откуда у нас? Деньги давали мамы. 10 копеек… это надо канючить полдня, чтобы мама 10 копеек дала для того, чтобы… Ну, если батон стоил 13, 10 копеек на это какао дать – это, в общем-то, выделить какие-то средства. И нас… Мы даже, помню, у нас около этой палаточки, в этой палаточке  продавалось конечно вино. И тут же, как всегда, за любой палаточкой… Мужчины взяли эту бутылку. И они уже у этой палаточки с хлебушком и сырком плавленым, они её выпили эту бутылку. А мы недалеко… У нас было… такая, какая-то была канава, в которую… Что-то хотели, наверное, построить. Положили туда фундамент, и он остался. Вот сколько помню, мы там жили, и он этот фундамент в этой канаве потихонечку зарастал. Он там так и был. И мы, как настоящие партизаны, выглядываем из этой канавы, когда эти дядечки оставят эту бутылку, чтобы нам её быстренько подобрать, быстренько той же тёте Але эту бутылку, и она нам подушечек насыплет на эти 12 копеек, которые…  Эта бутыл… Это было действительно, ну, деньги. И мы всегда, как только увидим, дядьки собрались, трое у палатки, всё, мы уже у этой канавы, мы уже смотрим, когда они её быстренько опустошат. Был такой вот момент интересный. Вот, что ещё было интересное такое… Ну, вот, из продовольственной проблемы? У нас мама, когда мы уже учились… Мама не всегда… Когда-то может не успеет чо-то сварить, всё. У нас была… был тоже такой поход… И очень частый!.. На фабрику-кухню. Бидончик, кастрюлька. «Мы берём, – мама скажет, – три порции щей, три порции котлет, три порции»…это… И у нас… Мы с сестрой идём с этим бидончиком и этой кастрюлей на фабрику-кухню, которая располагалась на улице Кирова. Вот. Сейчас там магазин хлебный, прям на перекрёстке, напротив автобусной остановки. Это тоже было очень интересно. Туда всегда ходили рабочие обедать. Они всегда в рабочих куртках. Они… И строители… Ну, многие туда. И вот мы стоим в очереди вместе с этими… Они все снимут свои тужурки все грязные, вот так около двери… Даже… Они вот их как-то… Наверно, даже может вешалки не было или они уж очень такие грязные были. Мы их…всегда так обходишь. Мы с бидончиком. Запах необыкновенный. Вот эти вот, как… столы такие железные. Они, стоя там, все обедали. Мы такие вот маленькие вот с этим бидончиком. Там именно вот прям фабрика-кухня, как бы отпускалось именно… Очень многие были вот с такими кастрюльками, со всякими плошками, чтобы именно брали с собой обеды и дома уже… И вот это мы уже до дома идём. Бидон горячий со щами, пахнет вкусно. Вот пока до дома донесём, чтобы две порции нам съесть с сестрой, ещё две порции оставить маме с папой. Они придут с работы, чтобы было. Было всё очень строгое. Попробуй, как говорится, не сделай, не выполни. Ну, наверное, и как-то вот, получается, что воспитание было именно своим… Своим примером, своим… Вот того, что им тяжело было, трудно, уставшие всегда. Мы всегда… Для нас суббота – это была день уборки. Мы с сестрой всегда… Нас никто не заставлял, нас никто не гонял. Мы знали, что нам надо вытащить половички домотканые, их обязательно потрясти, обязательно помыть пол, вытереть всю пыль – это всегда было уже для нас закон… Ну вот, как говорится, закон. Суббота – всё! Мы уже обязательно всё это делали. Ну, интересно.

И.С.: А вот в этом районе вы бывали?

О.А.: Ну, вот в этом районе я была именно из-за того, что я вот на Комсомольской… У меня бабушка жила. И мы ходили всё время. Мы… У нас ещё такой момент был на Комсомольской мы, когда, вот, бабушка там. Да, жила… Мы всегда мимо этой улицы ходили. Мы в сад ходили. В Подлипках у бабушки был сад, и мы всегда здесь проходили. И вот пешком шли мимо Троицкого храма, шли пешком в сады, сад у бабушки был там, ну… Через эту улицу, ну, вот здесь мы улицы Красногвардейская, мы по ней ходили. Мы по Красногвардейской улице ходили с бабушкой на речку, на Москва-реку стирать половики. На тележке. Там у моста через Москва-реку специально был плот такой, на котором стирали. И вот мы ходь… Я хорошо это помню, что на тележку эти все половички и на этот плот. И бабушка всегда переживала, чтобы я мыло не упустила: «Держи!» Оно как всегда, мыло-то, выскальзывает, в реке его уже не поймаешь. Щётками мы вот с ней полоскали, стирали, на тележку опять и по Красногвардейской на Комсомольскую… мы здесь проезжали. Здесь место такое было… Здесь, знаете… Всегда ходили… Вот здесь магазин же внизу был продовольственный, его называли «Три поросёнка». Магазин назывался «Три поросёнка». Этот магазин был очень красивый и очень хороший. Мы всегда, когда… Мы сюда ходили только после того, как мама получала зарплату. Вот у нас тоже было: целая эпопея. Мы идём встречать маму. У проходных на Текстильмаше ждём в день зарплаты, мама выходит, мы идём по улице сюда к «Три поросёнку». Покупает колбасу краковскую, почему-то вот именно краковскую, но она такая красивая была, она такая душистая была. Здесь такие висели окорока. В магазине. Такой магазин был, ну вот… прям для нас это какой-то… Елисеевский гастроном был, почему-то вот он особенный какой-то был. Не знаю, может такой хозяин был, что у него… Очень много у него было таких товаров. Я первый раз попробовала здесь конфеты трюфель. Тоже такой вот момент был, что мы здесь, ну, с папой с мамой были около магазина. Ну, какой-то папин знакомый встретился : «О, какие девочки, какая там девочка, какая ох… да щёчки то…», да всё такое прочее. Он меня на руки. «Ну пошли, я тебе чего-нибудь куплю.» В магазин заводит, я помню, ну это вот был может год 62, может 61. Ну…помню. «Какие тебе конфет?» Я вижу, конфеты все такие необычные, все такие ровненькие, правильные, ну… с фантиках. А этот, клумбочкой этой сделан. Говорит: «Какие конфеты непонятные». Я пальцем показываю, он говорит: «Ничего себе, выбрала!» Они по тем временам самые дорогие были. Ну, он купил, их, мне, помню… ну может 100 грамм. Ой, я с таким удовольствием. Такое конфет… Такая необыкновенная была. Первый раз пробовала, как раз, такую вот конфету. Ну… Это получается… Эта сторона города для нас немножко, как говорится, была закрытой, ну, то, что мы здесь не гуляли, не рядом жили, потому что Репенские были. Вот. А так, конечно, ну, демонстрации всегда мимо этого места и всегда вокруг этого памятника этим революционерам погибшим, значит… Всегда оно происходило, и поэтому сюда-то всегда мы ходили. два раза в год это было обязательно. Здесь, помню, на этой улице ещё… это мы тоже когда… С Текстильмаша… Всё с Текстильмашом было связано, с заводом. На этой улице всегда продавалось очень много… Здесь стояли, во-первых, автоматы с газированной водой, вот на этой улице. Они прям здесь вот около скверика стояли все. И дальше стояли лотки: с пирожками, с булочками. Где-то вот на фабрике-кухне… Где готовили не знаю, в железных… такие большие ящики: пирожки эти. Они раньше были с ливером, вот такие… Стоил – пяточек. Горячий. Вот как открывают эту коробку железную, женщина всегда с нарукавниками с белыми, в белых колпаках. Вот это вот помню момент. Мы эту газировку и пирожок. Это было очень что-то. Знаете, это когда было. Это было, когда мы ходили сюда в «Восток». В кино. Вот это было мероприятие у нас связано с чем. Сюда мы конечно ходили очень часто, вот именно когда в кино ходили. В «Юность,» вот… У нас было два кинотеатра всего: «Юность» и «Восток». Сначала в «Юность» мы ходили, потому что там детский он был, потом чуть-чуть повзрослели, уже стали ходить в «Восток». И вот в «Восток» когда, всегда проходили по этой улице, а там вот эти пирожки, газированная вода. 3 копейки и тебе стакан такой вкусной воды, необыкновенной. Вот этот вот момент как раз… Вот эта улица… Вообще у нас эта улица считалась, ну, такая… По ней ходили, гуляли, дефилировали и, как говорится, симпатии себе присматривали. Вот эта улица у нас была этим отличительная.

И.С.: А как она называлась?

О.А.: А как она называлась? Вот эта… Даже вот и не…

И.С.: Может сквер Зайцева?

О.А.: Вот как да – сквер Зайцева, так сказать. Ну, пошли на Большую улицу. Это вот Большая улица. Ну вот по Большой улице, и вот сюда… На… Эту вот улицу. Она даже действительно, как будто как площадь. Была, да, площадь Трёх революций?.. Двух революций… Оно так и называлось.

И.С.: Стометровку не называли?

О.А.: Стометровку. Стометровку, да-да, стометровка… Так и называли… Правильно. Правильно. Правильно. Это вот щас, нет, а её… Вот она так и перешла вот сюда, а вот здесь она как-то так и называли здесь, было…вот эти называли – «на стометровку». Она, вот такая, именно что пешеходная. По ней вот всегда, прогуливались именно кавалеры… С дамами. Встречались здесь. Какие-то моменты были. Ну, вот так… Интересно.

И.С.: Ну здорово. Так прям чётко выложили нам нужную информацию.

О.А.: Ну, что могла. Конечно, может быть, если покопаться-то много чего, просто сразу-то всё и не вспомнишь. Вот, но… годы юности. Я вот так смотрю на вашу квартиру, настолько прям всё так живо. Всё вот это вот молоко в этих треугольничках, Говорю – у кого-то так сохранилось, что даже вот…молоко такое. Это вот прям… Ну… Как бы, такой… Два батона, чёрный и 3 пакета молока – это вот еда такая вот. Ну… Как бы стандартный набор такой вот, за которым нас посылали, по крайне мере, когда мы были небольшие девочки. Было очень интересно, ну, Репенка, конечно, потом, когда на танцы уже ходили, в парк, это вот конец 60-х уже может даже начало 70-х. Как только: «Вы откуда? – С Репенки. – О, Репенские, шпана». Вот было такое, что…какое-то вот. Во-первых, там на Репенке там действительно много таких людей жило, которых… Может ссылали… Или как-то… Ну, такие были… Там такие бараки ещё старые. Куда всех неу<угодных>… Как бы… Ну, я не знаю… Высельных каких-то. И видно вот такое вот, что всегда молва какая-то она очень… Репенские, ну… Мы там тут же, да… Нас так побаивались как бы. Мы приходили, говорили: «Репенские» – «Отойди, не связывайся». Такой был момент… Как и везде наверное… Всегда  по районам… Есть, наверно, такие какие-то люди, что потом с ЛПБ потом был в Коломне, где там жили тоже какие-то такие навороченные ребята. С Окского. «Вы откуда? – С Окского. – Вы откуда? – С Репенки». Вот всегда какая-то территория делилась вот… Где жили как-то люди. Были свои кланы какие-то.

И.С.: А вот на Кремль и Старый город… Он жил своей такой, получается, жизнью?

О.А.: Ну, конечно, наверное, получается, что именно… Потом здесь вот больше как-то… Там уже потом у нас домов таких, ну как бы общественных… Вот, что там люди… А здесь уже как индивидуальные, вот, дома. Так чтобы… нет таких. Потом конечно, здесь мы вот ходили… У меня муж сам… Он вот в монастыре родился. И жили они там. Были на этом… на Казакова, вот здесь вот эти все дома. Там тоже около у суда. У них там тоже были полуподвальные помещения, они жили очень тяжело, тесно, в полусыром таком… Вот он тоже рассказывал, вспоминал, когда… Эти были… Тоже так…своя братья там была какая-то… Свои… Такие…

И.С.: Монастырские?

О.А: Монастырские. Да-да. Везде, наверное, так вот как-то… организовывались. Ну, Город, конечно, мы… этот был особенный. Поход это был. В Город пошли. Это назывался «Город». Мы, где-то как будто там в деревне жили, что у нас это… «В Город пойдёшь?» Значит что-то отдельное. Или: «Надо чё? – В Город»…. Или когда, ну, в 5-4 классе: «В Город, там, пойдём». Здесь книжный магазин. Он был самый первый, вот здесь как раз он сейчас до сих пор даже этот книжный магазин. Да, пошли за тетрадками, к школе готовиться. Это вот был всегда. «Пошли в Город за тетрадками, за принадлежностями учебными» – всегда это было. Вот. А так, Город. Потом уже, конечно, повзрослей стали… В Город… У меня вот даже фотографии есть вот развалины, по развалинам бегали и на Маринкину башню… И когда Успенский собор… Там же… Успенский собор… Там же были одни развалины. Мы по этим развалинам бегали, играли, ну, вот так…

И.С.: Вы упомянули про фотографии. Вы нам их покажите?

О.А.: Да. Дома они у меня просто. Да, я принесу обязательно.

И.С.: А кто фотографировал?

О.А.: А я даже не знаю. Вот так вот чтобы… автора то нет.

И.С.: Т.е. вы сами не увлекались фотографией?

О.А.: Нет-нет. Мы уже потом постарше уже были, ну, увлекались. У нас «Смена»… Нам мама купила. Мы так, опять… Ну, опять-таки, это вот сейчас понимаешь и осознанно фотографируешь окружающий, да…мир и какую-то природу там, а раньше только одни физиономии фотографировали. Вот у нас даже, если появится какой-то фотоаппарат, или фотограф там вот тот же в барак к нам пришёл. Ой, там у нас Коля Головин занимался у нас. «- Коля давай!» Мы все сели. На лавочку. А вокруг то чё, никогда не фотографировалось, а вот тока, как говорится, профиль, фас… И анфас. Вот так было. Фотографии, конечно фотографии Я вот… У меня фотографии даже детские. И детские, когда мы даже ездили вот… Садик всегда выезжал… На дачу. Вот. Это Бояркино дача, была Бояркино, там какая-то усадьба была бывшая и в ней вот устроили дачу. Т.е. дачи – это детей вывозили на лето маленьких. Пятилетних. Вывозили на летний сезон. На эту дачу. И мы та жили, в этом… В окрестности ездили. Даже фотографировано, когда мы умываемся маленькие. Дети стоим и умываемся. Вот в эти… умывальники. Интересно так вот. Я принесу такие, вот эти фотографии. Вы их, наверное, только сфотографируете, да, снимете? Ага, принесу, есть такие моменты. Школьные фотографии, в лагере пионерском, когда пионерский лагерь «Орлёнок» наверху написано и здесь целая куча ребятишек в пионерских галстуках.

И.С.: Договорились. Спасибо вам огромное.